Привидение-стажер

— Не выйдет, — старательно хмурясь, отрезала я, — Раньше надо было думать. Слышал ведь, что добрые дела наказуемы. Так что готовься. Час расплаты настал. Не видать теперь тебе покоя ни днем, ни ночью.

— Увы, мне! — подозрительно легко смирился со своей ужасной участью он. — Хм, раз днем и ночью, то это означает «да»?

— А ты что-то спрашивал? — безмятежно поинтересовалась я.

— А сама ты, конечно, не помнишь?

— Ничегошеньки — подтвердила я, искренне глядя ему в глаза.

— Может быть, и поверил, если бы только что с тобой познакомился. А теперь этот ангельский вид меня точно не проведет, и не надейся.

— И не думала — вздохнула я. Надо же, если бы кто сказал мне, что буду об этом жалеть! — Ладно, помню, в общих чертах. Но далеко не все уяснила. С твоими постоянными шуточками вообще не поймешь, когда ты говоришь серьезно.

— Сама не лучше.

— Не нравится — не ешь.

— Я же говорил. Злюка.

— Нет, просто глупая блондинка, и во избежание дальнейших недоразумений, прошу мне все доходчиво объяснять.

— Хорошо, — удивительно быстро сдался он. — Напомню, я говорил о том, что люблю — о, как это прозвучало! — Отнюдь не приключения.

Все-таки вывернулся! Ну почему всегда вот так? Защищать от наркоманов, не спать ночи напролет, что бы я не чувствовала себя одиноко — пожалуйста. Листать за меня книжки, скачать пол Интернета, обыскать все морги и больницы в поисках моего бренного тела — нет проблем, а вот во время сказать пару красивых слов — никак. А, в общем-то, Бог с ней с романтикой. Зато скучать мне точно не придется.

— Так достаточно понятно? Если вдруг и сейчас остались неясности, я готов объяснить их наглядно — мысль была великолепная. — Только давай сначала уйдем отсюда? — И он протянул мне руку.

* * *

Уже на выходе, в вестибюле, до нас донесся обрывок разговора сестры и администраторши. «Ох уж эта молодежь, посмотри на ту парочку. Мне этого красавца Марина показывала — вчера, как ненормальный прорывался в палату к невесте, всю ночь сидел, от постели не отходил, а сегодня уже с другой обнимается — ни стыда, ни совести»

— Так ты, правда, сидел надо мною всю ночь?

— Конечно. Караулил, что бы не потерялась, зная твою безалаберность.

— Ах, так, ну-ка отпусти меня!

— И не подумаю, пока не доведу до дома и не сдам на руки твоей тете. Вдруг по дороге ты за каким-нибудь тонущим голубем умудришься в люк нырнуть. А русалки мне не нравятся — они мокрые и холодные. А уж если еще и из канализации… — да, Женя как всегда в своем репертуаре. В глазах светится вся нежность мира, а язык несет неизвестно что.

— А выражения выбирать не пробовал? — я опять безуспешно попыталась выбраться из его рук.

— Извини, но из песни слова не выкинешь. Правда прежде всего. — этот довод заставил меня потупиться, ведь я сама настаивала на том, что бы слышать от него правду и только правду.

— Но я никак не ожидала, что ты сумеешь сдержать свое обещание.

— Не совсем, — теперь уже Женька внимательнейшим образом изучал орнаменты на линолеуме — помнишь те цветы?

— Конечно, старушкины ирисы.

— В этом-то все и дело не было никакой старушки.

— Но как…ты же…

— Подожди возмущаться. Она, конечно, была, но осталась довольна тостером.

— А ирисы?

— Ирисы были для тебя.

— Но почему…

— А ты так логично объяснила, почему я не мог купить их специально для тебя, что мне стало стыдно за свое нелогичное поведение, и я сочинил старушку. Вот теперь, если хочешь, можешь возмущаться. По пути. — И это зеленоглазое чудовище, не обращая внимания на неодобрительно взиравшую на нас администраторшу, потянуло меня к выходу.

Возмущаться мне почему-то не захотелось, да и тяжело это сделать, даже из принципа, когда мужчина твоей мечты, наконец, обнимает тебя за плечи, и смотрит на тебя такими глазами.

Что-то подсказывало мне, что знакомиться с Жениной мамой все-таки придется, но видимо сейчас ничто не было способно испортить мне настроение.