Привидение в кроссовках

– Дома сидят бабы, – принялся пояснять парень, – не работают, мы им с пацана­ми на счастливую жизнь денег надыбали. Щи варить не нужно, пыль домработницы убирают, дети у нянек. Скучно девкам, не знают, чем себя занять, прямо беда. Вот и приду­мали развлечение. Ездят по магазинам и прут, что получится. Им без разницы: дорогое, дешевое, лишь бы слямзить. Лаве с собой не берут.

– Кого?

– Лаве, – усмехнулся собеседник, – деньги. Уж извините, это так лаврушники говорят, я с ними вместе сидел и нахватался.

Я внимательно посмотрела на Женю Бетона. Лаврушник – это вор грузинской национальности, нашему криминальному миру нельзя отказать в чувстве юмора.

– Сам чем занимаешься?

– Техникой торгую, – пояснил Женя, – телики, видики, ну и все остальное. Значит, лаве не берут, что­бы соблазна не было купить. Од­на тырит, а другая у магазина поджидает.

– Зачем?

– Так у них спор. Кто больше вещей утянет, не по стоимости, а по количеству, тот банк и сметает. У них на кону сумма стоит, так, ерундовая, баксов пятьсот, не больше. Но девкам главное не деньги, а кураж.

Он помолчал немного и добавил со смешком:

– Моя-то сегодня Катьку обштопала. У Шурки три книги, а у Катьки только щетка для одежды, она в универмаге скоммуниздила. Ща обе красотки у меня в джипе злятся.

Я возмутилась до глубины души:

– Но это же отвратительно!

Женя пожал плечами:

– Развлечься охота.

– Тебе нико­гда не приходило в голову, что супруга позорит тебя?

– Все бабы одинаковые.

– Вовсе нет! – вскипела я. – Хочешь дружеский совет? Разведись с Шурой и найди нормальную девушку, с образованием, которой в голову не придет от скуки по магазинам шататься.

Женя налил еще один стакан, залпом опустошил его и сказал:

– Нет, это невозможно.

– Почему?

– Я в шестнадцать годков по малолетке загремел, а Шурка за мной по всем лагерям и зонам с сумками харчей моталась. Ее родители из дома выгнали, так она у моей матери поселилась, а ко­гда старуху инсульт разбил, таскала из-под той горшок с говном. Ночью подъезды мыла, что­бы мне сало с сигаретами послать, а днем вокруг бабки скакала. Промежду прочим, расписались мы только два года назад. Не, Шурка пускай теперь делает, что хочет. Хватит у меня средств на ее капризы. Нравится тырить – нехай.

Секунду я переваривала информацию, потом сказала:

– Ты ей магазин купи, пусть косметикой торгует или бельем, де­ло увлекательное. Не хочешь сра­зу магазин, ларек приобрети. Вот подожди, сейчас дам тебе визитную карточку Елены Николаевны Карелиной, владелицы книготорговой фирмы «Офеня», она в своих точках постоянно места под аренду сдает.

С этими словами я принялась рыться в сумочке, но визитница, естественно, завалилась неведомо куда. Желая побыстрей завершить процесс поисков, я вывалила содержимое на стол.

– Ба, – сказал Женя, – Красавчик! Откуда вы его знаете?

– Кого?

– Ну Лешку Морозова, Красавчика, – пояснил Женя, указывая пальцем на фотографию, украденную мной в спальне Филимоновой.

– Ты знаешь это­го человека?

– А то!

– Можешь рассказать, кто он?

– Так никакого секрета нет, – ответил Женя. – Леха Красавчик, только тут он у вас сильно молодой, лет двадцать, не больше.

– А сейчас ему сколько?

Женя засмеялся:

– Нисколько. Помер красавчик в 90-м году, на зоне, от туберкулеза загнулся.

– Откуда знаешь? – ошарашенно спросила я.

– Так он со мной в одном отряде был, пока на больную зону не перевели.

– Послушай, – попросила я, – будь другом, расскажи про это­го парня, очень, просто очень надо!

Женя пожал плечами:

– Так ниче­го интересного. Ювелир он был.

– Украшения делал?

– Не, – засмеялся Бетон, – он их тырил. Страшно удачливый мужик, сами видите, красавчик. За внешность и кликуху получил.

Работал Леша не один, а в паре с женщиной, которая была лет на десять его старше. Отлично одетые, с хорошими чемодана­ми из натуральной кожи, они вселялись в дорогую гостиницу, потом, спустившись в ресторан, заказывали шикарный ужин и выбирали жертву. Ею, как правило, оказывалась молоденькая дурочка, обвешанная с ног до головы брюликами.

Подельница Леши, дама шикарная, под благовидным предлогом начинала кокетничать с кавалером намеченной жертвы. В кон­це концов она уводила того танцевать. К дурочке, скрипящей зубами от злости, подсаживался Леша. Вечер заканчивался, как правило, одинаково. Девчонка уезжала с Красавчиком, баба отвлекала ее спутника. На следующий день дурочка просыпалась в подворотне или подъезде. Леша не хотел брать на себя мокруху и, если на улице стоял мороз, оставлял «даму» на подоконнике, возле работающей батареи. Девчонки, словно попугаи, твердили в один голос: кавалер достал из внутреннего кармана плоскую шикарную фляжку, налил в пробку-стаканчик благородный коньяк и предложил выпить за любовь и дружбу. Все, больше они ниче­го не помнили и страшно удивлялись, оказавшись ограбленными. Причем, одежда, сумочка и да­же деньги в ней оставались на месте. Красавчика интересовали только камушки.

Несколько лет Леша гастролировал по городам и весям, не задерживаясь нигде больше чем на двое суток. Но, сколь веревочке ни виться, а кончик появится. В кон­це концов Красавчика повязали.