Привидение в кроссовках

Говорят, новичкам везет, вот Лехе и подфартило. В свою первую поездку он отрыл каску, относящуюся не ко Второй, а к Первой мировой войне. Некий коллекционер отвалил за нее столько денег, что парень, одурев от радости, десять дней гулял в темную голову. Но потом деньги кончились, заодно ушло и везение. Фея удачи больше не расправляла над ним радужное крыло. Находки Леши были малоинтересны. Кончилось лето, началась дождливая осень, Колпакову стало понятно, что «копательство» отвратительно. Нет, никаких моральных угрызений, роясь в могилах, он не испытывал. Просто Леше было мокро, грязно и холодно. И тут он узнал о кладоискателях. Новое занятие пришлось ему больше по вкусу.

Работать приходилось по ночам, но в Москве, без выездов в деревни, где пьяные селяне, также промышлявшие «копательством», с деревенской простотой могли убить парня, нашедшего что-то интересное. Лешка мог припомнить имена некоторых коллег, от которых не осталось ниче­го, да­же тела. Безутешные матери и жены разыскивали их при помощи экстрасенсов. Всем пропавшим на момент исчезновения улыбалась удача, и все они останавливались на ночлег у местных жителей.

В столице было спокойней. Лешик приходил в сумерках в старомосковский дом, предназначенный к сносу, и брал все, что глупые жильцы, не понимавшие, чем владеют, бросали в оставленных квартирах. Каждый раз это оказывались разные вещи: бронзовые дверные ручки, латунные шпингалеты, дубовые резные плинтусы. В одних апартаментах он демонтировал наборный паркет, в других разобрал по изразцам старинный камин, в третьих обнаружил на опустошенных антресолях дивную керосиновую лампу конца девятнадцатого века, в четвертых осталось темное, древнее зеркало.

Конечно, Лешке сильно помог тот факт, что Надя работала оценщицей. В салон стекались любители антиквариата, готовые отдать за вожделенную бронзовую ручку или дверной молоток бешеные деньги. Вот Лешка и старался изо всех сил. Он начал отлично зарабатывать и да­же купил Надьке шубу. С «копательством» Алексей завязал, с Юркой расплевался. Правда, Колпаков пытался заманить приятеля в пустые квартиры, но Юра к тому времени начал задумываться о смысле жизни и по чердакам лазить не захотел. Потом он вообще отправился в духовное училище, и их дороги окончательно разошлись. Колпаков же преуспевал. Теперь он редко сам лазил по развалинам. На Лешку работал целый десяток парней, тащивших хозяину бог знает что. Начал Лешка и заказы принимать, а потом настал день, ко­гда ему, не раз нарушавшему закон, пришлось пойти на открытое воровство.

ГЛАВА 23

Был у Лешки один клиент, страстный, патологический коллекционер с замечательно подходящей ему фамилией Сундуков. Марлен Ефимович обожал старину, и его квартира походила на отделение салона. Воздуха в комнате не хватало, а на полу не было да­же сантиметра свободного пространства, все было завешано и заставлено. Одним словом, нора Плюшкина. Хотя подобное сравнение было неверным. В отличие от одиозного гоголевского персонажа, Марлен Ефимович охотно платил за раритеты. Дядька был просто тронутым. Если почти все любители старины и коллекционеры все же были способны продать не слишком нужную вещь, что­бы получить потом вожделенную статуэтку или посуду, то Марлен Ефимович нико­гда ни с чем не расставался. Более того, он делался больным, если не удавалось захапать желаемое. Лешка только поражался жадности мужика.

Од­нажды Марлен Ефимович, прикупив у Колпакова отлично сохранившуюся кочергу для камина, начал жаловаться на невезение. У одной его приятельницы, дамы более чем пожилой, живущей весь год одиноко на даче, имеется чудесная вещь – ножная табуретка, с секретом. Ничем не примечательный предмет мебели манил к себе Марлена Ефимовича, и мужик предложил старушке довольно большую сумму за кусок деревяшки, обитой посекшимся бархатом. Он ду­мал, что пожилая дама тут же с благодарностью избавится от дурацкого предмета обстановки, но старушка неожиданно отказалась, мотивируя свои действия смехотворным доводом. Скамеечка дорога ей как память. Она хорошо помнит, как сидела на ней у камина и слушала песни матушки. Вот пос­ле кончины хозяйки Марлен мо­жет забирать табуреточку.

Но мужику не терпелось. К тому же дама, хоть и выглядела старой, чувствовала себя прекрасно и на тот свет вовсе не собиралась.

– Вот бы кто упер скамеечку, – в лоб сказал Марлен Леше. – Поговори с кем-нибудь, заплачу по-царски.

Сумма, названная барахольщиком, впечатляла. Лешка пораскинул мозгами, да и взялся сам за де­ло. Табуреточку он уволок без всякого труда. Подождал, пока беспечная старушонка отправится на кухню готовить обед, и влез че­рез открытое окно дачки в гостиную.