Привидение в кроссовках

– За две недели до ее смерти, – пролепетала Вика, – она к бабуське сходила, письмо отнесла, вот ведь какой хороший повод для посещения нашелся. А ко­гда отдавала бумажку, сказала, что ее зовут Даша Васильева. У них такая любовь началась. Только старушка никак «колоться» не желала, все вздыхала, приговаривая:

– Не сказала мне маменька ниче­го, но знаю, сокровище в доме.

Накануне гибели Ксения прибежала в салон крайне возбужденная и выпалила:

– Викуся! Я такое нашла!

– Брильянты! – заорала секретарша.

– Тише, – шикнула Ксюша, – с ума сошла, мы тут не одни! Нет, пока не алмазы. Но бабуська меня окончательно полюбила и показала нечто. Ну прикол! Сама она там сто лет не ходила, а я пробежалась и обнаружила еще один тайничок, в стене, а там бумажка с планом. Теперь все. Надо подумать, как изъять драгоценности.

– Подлей ей в чай снотворное, – посоветовала Вика, – бабуська задрыхнет, а ты пороешься где надо.

– Не так это просто, – протянула Ксюха, – все, к сожалению, далеко не просто. Борису Алтуфьеву принадлежал весь дом, целиком три этажа. А у Татьяны Борисовны осталась лишь квартира, правда, огромная, из трех комнат. Ее муж был авиаконструктором, таких людей коммунисты любили, поэтому Алтуфьева и имеет такую жилплощадь. Соображаешь, в чем проблема?

– Нет, – искренне сообщила Вика, – честно говоря, совершенно не понимаю!

– Клад находится на втором этаже, – ответила Ксюша, – а там сейчас расположен книжный магазин. Мне придется прийти к бабуське, дать той снотворное, а затем ночью спуститься в магазин.

– Как же ты это сделаешь и зачем поить бабку каплями? – удивилась Вика. – Или собираешься сквозь пол просочиться?

– Нет, – серьезно ответила Ксюха, – сквозь стену.

ГЛАВА 28

В магазин я явилась в полном недоумении. Что имела в виду Ксения, говоря о проникновении сквозь стену? Так и не придумав ниче­го путного, я поднялась в свой кабинет и решила временно выбросить из головы все мысли о драгоценностях. Тем более что голова принялась немилосердно болеть. Вспомнив, что внизу, в буфетной, имеется ящичек с лекарствами, я пошла в комнатку и нашла там бледную Свету, капающую в стакан валокордин. Резкий запах лекарства висел в воздухе.

– Тебе плохо? – насторожилась я, глядя, как девушка, сморщившись, наливает в бесцветную жидкость воду. Света проглотила капли и пробормотала:

– О господи!

– Мо­жет, врача вызвать? – совсем испугалась я.

– У меня ниче­го не болит, – отмахнулась продавщица.

– Зачем то­гда валокордин пьешь?

– Вся изнервничалась.

– Покупатели довели?

– Нет, – ответила Света и замолчала.

Меня смутило ее поведение. Светочка, хоть и является старшим продавцом, начальником, так сказать, средней руки, на самом деле недалеко ушла от Маши. Ни по возрасту, ни по менталитету. Света говорит без умолку и о любой ситуации, возникшей в торговом зале, мигом докладывает либо Аллочке, либо мне. Причем, если мы обе на месте, Светик обязательно зайдет сначала в один кабинет, потом в другой. Заставить ее замолчать могут только чрезвычайные обстоятельства.

Вот Маня, например, лишается дара речи только то­гда, ко­гда термометр, засунутый ей под мышку, показывает сорок. Дочь укладывается в кровать и лежит тихо-тихо, а весь дом стоит от ужаса на ушах, потому что молчащая Маруся – это так же страшно, как показ балета «Лебединое озеро» по первому каналу в девятнадцать часов вечера.

Светочка из той же породы. Проходя по торговому залу, я все­гда слышу ее звонкий голосок, перекрывающий ровный гул других звуков. Света ухитряется одновременно пересказывать содержание нового романа Марининой, объяснять дорогу в отдел научной литературы и отдавать распоряжения другим продавцам… И вот сейчас она молчит и пьет лекарство. Было отче­го испугаться.

– Света, – сурово проговорила я, – как директор, требую немедленного рассказа! Что произошло?

– Вы не поверите.

– Говори.

– Смеяться начнете.

– Выкладывай.

Девушка тяжело вздохнула:

– Тут живет привидение.

Я так и подскочила.

– Откуда знаешь? Ты его тоже видела?

Света разинула рот:

– Что значит – тоже?

– Ну я встречала здесь по ночам фигуру, одетую в белое. Никому не рассказывала, честно говоря, предполагала, люди решат, будто я с ума сошла. А теперь выясняется, что оно и тебе показывалось.

– Нет, – покачала головой Света, – я его сегодня весь день только слышу. Воет и воет, прямо душу надорвало. Сначала у Шуры спросила, потом у Лили, но они ниче­гошеньки не замечают, а мне прямо тошно. Да еще Алла Сергеевна…

– Она тут при чем?

Светочка горестно вздохнула:

– Я подошла к ней в обед, попросила: «Отпустите меня домой, плохо совсем, мигрень начинается».

Естественно, Алла спросила:

– В чем де­ло?

Света рассказала о надрывающем душу вое, а заместительница директора отмахнулась:

– Не обращай внимания, тут в восьмидесятых годах, еще в старом магазине, повесилась в туалете на трубе од­на из продавщиц. Вот с тех пор ее призрак здесь иногда и бродит!

– Глупости! – вспылила я.

– Ага, – обиженно протянула Света, – сами только что про фигуру в белом рассказывали. Значит, если вы видите нечто непонятное, то это призрак, а если я слышу вой, то все неправда?