Привидений почти не бывает

Впрочем, нос девочки был уже не очень синий, он стремительно розовел от выпитого горячего чая.

– Нет, я сама по себе, – сказала девочка. – Меня вылепили из снега. Нас несколько штук сделали после снегопада. Мы стояли в большом дворе – долго. Двух сломали мальчишки. Потом стало тепло, все оплыли, покривились… да еще приехала снегоуборочная машина, стала снег сгребать вместе со снежными бабами. Ну я поняла, что пора убегать.

Добрыня тревожно посмотрел на нее:

– Ой, а горячий чай тебе не вреден? И в приемной у нас довольно тепло… отсядь в другое кресло, подальше от батареи!

Девочка послушно пересела и сказала:

– Нет, мне нравится чай. Когда все начали подтаивать, мне ничего не сделалось. Большая Снежная Баба сказала, что это потому, что я не снежная баба, а Снегурочка. А Средняя Снежная Баба сказала, что я бракованная. Она вообще злая… была.

Девочка погрустнела. Добрыня в утешение забацал ей еще такой же бутерброд, даже выше – сверху поперек огурца пристроил полторы кильки. Целая килька лежала смирно, а половинка норовила сползти и начать самостоятельную жизнь.

– Ты пока тут посиди или – хочешь – на диван ложись, у нас в бытовке диван есть, – сказал богатырь. – И не тай, пожалуйста. Мы вообще-то первую помощь проходили, но про растаянных снегурочек там не было. Утром богатыри придут на работу, и мы придумаем, что с тобой делать. Ладно? А хочешь, посиди до утра в холодильнике, там точно не растаешь.

Но Снегурочка не ответила. Разморенная непривычным теплом и едой, она задремала в кресле. А Добрыня растерянно смотрел на нее и соображал, что теперь делать.

– Ладно, – успокоился он. – Илья Муромец придет и все решит.

Глава 2. Проблемы воспитания

Охранное агентство «Тридцать три богатыря» располагалось на окраине города, на тихой Соболиной улице. Когда-то здесь была чащоба, полная всякого зверья, и охотники на коротких лыжах, подбитых лосиным мехом, в сезон били соболей, стараясь попасть в глаз, чтобы не испортить шкурку. Но город рос, разбухал, как взбесившееся сырое тесто, полз во все стороны и в конце концов дополз до соболиных угодий и поглотил их. Осталось только название улицы да смолистый запах от трех несрубленных сосен. Здесь и находился офис агентства. Оно хоть и называлось «Тридцать три богатыря», но имело в штате всего семерых. И дядька Черномор, о котором непременно спрашивали заказчики, в списках не значился. Вопросы о Черноморе так достали заведующего агентством Илью Муромца, что он приказал Добрыне нарисовать и повесить в приемной большой и очень яркий портрет этого исторического деятеля. И говорил любопытным заказчикам, что вот он, Черномор, погибший при выполнении боевого задания. Заказчики кивали, с уважением разглядывая ярко-голубые глаза, ярко-красный нос и иссиня-черную бороду Черномора, отливающую свежим лаком, к которому сразу прилипло пять мух. Мухи придали портрету объемность и выразительность.

Кроме заведующего Ильи Муромца и уже известного читателю Добрыни Никитича в агентстве работали еще пятеро. Богатырь Васька Буслаев был буйный и веселый, аж иногда казалось, что он светится в темноте. Что случалось очень кстати, если в районе отключали электричество. Вещий Олег умел предсказывать будущее, поэтому он очень хорошо готовил – предвидел, когда надо выключить плиту, а когда можно еще подержать мясо на огне. Вольга Всеславич ведал тайное знание – умел перекидываться в волка и других зверей. Иногда это помогало при разговоре с начальством. Микула Селянинович был сильный и добрый и стрелял лучше всех в агентстве, несмотря на доброту. Сухман-богатырь был самый старший и очень благоразумный и осторожный.

Все богатыри хорошо работали, и в городе о них шла добрая слава. Заказов набиралось много, вот только денег они богатырям почти не приносили. Потому что агентство было не частное, а казенное. А на государевой службе, сами знаете, не забогатеешь.

И вот пришли утром богатыри на работу, а им – на тебе, подарочек, подкидыш. Сели они в кружок, кофе сварили, сала нарезали и стали думать, что делать со Снегурочкой. Благо с утра вызовов еще не было. Сухман-богатырь благоразумно предложил детдом.

– Это ж такая ответственность – ребенка растить. – сказал он. – Тем более ребенка волшебного. Не ровен час, растает, а кто отвечать будет? Мы! По комиссиям да судам набегаемся – мало не покажется.

– Да еще бы парень, а то девчонка, – скривился Илья Муромец.

– Девчонка, – закивали богатыри. – Фу!

– Я могу ее в мальчика перекинуть, – предложил Вольга Всеславич, отпивая кофе мелкими деликатными глотками. – Но ненадолго. Васька, хорош сало жрать, выскажи свое мнение. Что ты об этом думаешь?

Васька Буслаев с сожалением отвлекся от копченого сала и сказал:

– А я вообще не думаю. Ежу понятно, что если семеро здоровых мужиков побоятся вырастить одного ребенка и сдадут его в приют, то позор им на всю Европу. Оставляем девчонку в офисе, кормим посытнее, воспитываем и делаем полноправной гражданкой нашей страны. Где у нас еще сало?

– А документы? А соседи? А школа? – заволновался Илья Муромец, но Васька отмахнулся: