Привидения являются в полдень

— Ясно, — кивнула Катя. — Да, в таком случае можно утверждать, что это один и тот же человек… Но есть ведь одна разница…

— Изнасилование? Действительно, тут расхождение. Но пока мы ничего не можем установить. Почему в первом случае он ограничился подобной фетишистской кражей, а во втором ему понадобилось еще и это… Но такое тоже бывает.

— Да, конечно… — Катя сгорбилась и сложила руки на коленях. — А скажите, почему он выбрал именно этих женщин? Они жили в разных районах, работали в разных местах, редко встречались… Случайно?

— Эту версию мы исключили. Он действовал избирательно, и это неприятней всего. В первом случае он знал, на что шел, — выкрутил лампочки в подъезде. Во втором — дожидался, когда Салахова выйдет с работы; она ушла последней, значит, он приметил ее и дожидался, когда она выйдет. В любом случае первое убийство было совершено не случайно. Насчет второго можно спорить, но есть один момент, который исключает случайность и тут.

Он как-то особенно пристально посмотрел на Катю, и ей вдруг стало не по себе от этого взгляда.

— Что же это за момент? — спросила она, чтобы прервать это разглядывание.

— Тот момент, что обе женщины, как вы сказали, совершенно разные, живущие в разных районах и прочее, тем не менее связаны одной особенностью. Они обе учились в одном классе одной школы и вместе ее закончили. Я прав?

Катя пожала плечами и не нашлась что ответить.

— Ведь и вы учились с ними? — продолжал следователь. — Вы все — школьные подруги?

— Да… — пробормотала она наконец. — Но что это, по-вашему, значит? Что он почему-то решил убить всех бывших выпускниц из одного класса? Тогда он должен как минимум быть нашим знакомым…

— И к сожалению, именно это мы и предполагаем, — сказал следователь, вздохнув. — Есть у нас еще одно подозрение.

Катя ждала, когда он скажет ей, что же это за подозрение, но вместо этого он закурил новую сигарету, а окурок прежней раздавил в пепельнице. Он молчал, и она не выдержала:

— Вы мне ничего не сказали!

— Разве? — словно опомнился он. — А вы-то сами ни о чем не думаете?

— Как я могу о чем-то думать?.. — Катя начинала испытывать раздражение. Сперва следователь ей понравился, особенно понравилось то, как он с ней разговаривал — просто, доверительно, без занудных вопросов. Она не думала, что с ней будут говорить именно так. Но его молчание не нравилось ей все больше. — Вы начали что-то говорить и не закончили… И вот я жду.

— Так что ж… — вздохнул он. — Видите ли, пока именно тот факт, что обе женщины учились в одной школе, является для нас основным связующим звеном в этом деле. Именно поэтому я веду оба дела сразу — оба убийства. Я предполагаю, что они относятся к одному делу. А вы…

— Что — я?

— Вы ведь тоже учились с ними. И у меня есть подозрение, правда, еще неясное…

Катя вдруг поняла, а поняв, внезапно вспыхнула:

— Вы думаете, что он и меня убьет?

— Не думаю, что убьет, вернее, думаю, что теперь ему будет труднее это сделать, ведь вы знаете о смерти ваших подруг. Но есть такая мысль. Не знаю почему, но есть. Может, потому, что за исключением одной школы женщин этих ничто не связывало.

— Но послушайте… — Катя рассмеялась, и смех этот ей не понравился — он получился визгливым, неестественным. Она заставила себя замолчать и спустя минуту сказала: — Но это просто нелепо. Кому это нужно?

— Это мы и пытаемся понять. — Он сменил доверительный тон на деловой: — И вы нам должны помочь.

— Нет, вы действительно думаете, что теперь он захочет убить меня? Меня? — Катя не находила слов от волнения. — Но почему именно меня?! Почему?! Ведь если вы решили, что он убивает моих одноклассниц, точнее, не моих одноклассниц, я тут ни при чем, я не являюсь точкой отсчета… Просто учениц одного класса. Так ведь нас же было двадцать шесть человек! Вычесть парней — останется меньше половины, человек двенадцать — одиннадцать, у нас в классе почему-то было больше мальчишек, чем девчонок, хотя чаще бывает наоборот. И почему вы думаете, что он захочет убить именно меня?

— Вас или кого-то другого, — сказал он. — Вам будет легче, если это случится?

— О чем вы говорите?.. Но все же вы сказали — убить меня! Я хочу знать — почему?! Вы что же, располагаете какими-то фактами?

— Никакими, — устало сказал он, и она только сейчас заметила его глаза: с такими же покрасневшими веками, как у Тимура. Он провел бессонную ночь. — Никакими особенными фактами мы не располагаем, только теми, что вы виделись с обеими жертвами именно в день их гибели. Это верно?

— Да, тут вы правы… — Она задумалась. — И о чем это говорит?

— Ни о чем. Но вы можете вспомнить что-то, в отличие от других ваших одноклассниц.

— А, так вы потому решили, что я паду следующей жертвой, что я была дружна с обеими… — Она осеклась, чуть не сказав «жертвами», как он, но в конце концов не сказала ничего. — Да, мы дружили со школы, иногда виделись, пожалуй, тут вы правы. Это нас как-то объединяет. Для вас это важно?

— Важно все.