Привидения являются в полдень

Она поехала в агентство и уселась за свой стол. Дима отсутствовал, и она была этому рада. Зина болтала в своей комнатушке по телефону со своим другом или с кем-то еще, не имеет значения. Для Кати сейчас ничего не имело значения, кроме этих двух убийств. Она взяла чистый лист бумаги, ручку, пожелала мысленно, чтобы никто не захотел никуда ехать и не отвлек ее, и углубилась в составление списка. Дело шло туговато — кого включать, а кого нет? Если включать всех, не хватит бумаги, не хватит милиционеров, чтобы найти всех, кого она запишет; если подойти к делу избирательно, записать только тех людей, с которыми общались все четыре подруги, среди них может не оказаться убийцы. «А почему четыре подруги? — спросила она у себя и погрызла кончик ручки, совсем как в школе. — Четыре танкиста и собака. Четыре мушкетера. Нас было четверо, и вот уже двое. Никто не воскреснет, как бывает в замечательных фильмах, от которых сходишь с ума в детстве. И надо быть внимательной, очень внимательной…»

Она написала несколько фамилий и снова задумалась. «Лика. Лика. Он снял ее трусики. Будут искать мужчину, который снял трусики с двух женщин. Первые белые, кружевные, с красным бантиком, привередливость Иры облегчила следствию задачу. Раз он маньяк, то добровольно со своим трофеем не расстанется, будет его беречь, будет выделывать с ним свои мерзкие штуки, знаю я какие. Но Лика никому не облегчила задачи. Она могла носить что угодно, а могла не носить ничего. Что искать — непонятно. Но что-то на ней было надето, иначе почему он расцарапал ей бедра ножницами? Что?» И вдруг она поняла, что знает — что. Лика при встрече была в короткой, очень короткой юбке-стрейч. Когда она села в кресло напротив Кати, юбка задралась, Лика перекинула ногу за ногу, и в краткий миг трусики мелькнули перед глазами Кати, она еще подумала, что Лика, как всегда, очень развязно себя ведет. «Их цвет? Серые? Нет, с какой стати серые… Белые? Только не белые. Кажется, сиреневые, да, скорее сиреневые, сильно застиранные… Или серовато-сиреневые. Что-то дешевое, разумеется. Я уверена, что это так?» Она сказала себе: «Да, я уверена, я не ошибусь, если надо что-то вспомнить, я обязательно вспомню, отец всегда говорил, что память у меня фотографическая, даже спустя долгое время я могу вспомнить что угодно. Он говорил — это драгоценное свойство. Он сам был такой. Помнил все, ничего не забывал. Я в него, и хоть этим я могу немного гордиться. Маньяк еще не знает, с кем связался. Он ничего не знает, а я уже кое-что знаю. Будь уверен, голубчик, когда ты станешь убивать меня, я отвечу тебе чем-то получше, чем твой паршивый платок и твои говенные ножницы, которые ты даже не успел наточить! Я ничего не боюсь, у меня нет детей, ничего у меня нет, ты, гадина!» Она записала рядом со списком знакомых: «Лика — сиреневые трусики». И задумалась снова, уже надолго. К ней заглянула Зина:

— Привет! Что-то ты зачастила бегать в рабочее время? Опять к клиенту?

— Ну да… — мрачно ответила Катя. Она перевернула листок и недобро посмотрела на Зину. — А что? Меня кто-то искал? — Она вдруг вспомнила мужчину в рубашке «сафари». — Ко мне приходил такой тип, вроде как прямо из Африки? — осведомилась она.

— Негр, что ли? — поразилась та.

— Белый, то есть красный. Мужик лет пятидесяти. Он хотел на Багамы.

— Значит, перехотел, — покачала головой Зина. — Никого краснокожего не было. Сплошная белокожая Москва. А что? Обещал деньги принести?

Катя кивнула.

— Известный треп. — Мне вот тоже пообещали занести деньги, да не пришли. До сих пор жду. День какой-то неудачный. Не клиенты, а сплошные трепачи.

— День? Да… — рассеянно отозвалась Катя. — Но все же странно, что он не пришел. Я не думала, что он из таких.

Глава 5