Привидения русских усадеб. И не только…

Старая Сарепта. План 1770-х гг. В левом нижнем углу – стоянка кочевников, пока еще не засыпанных настырными немцами

Расставшись с кочевницей, экстрасенсы перешли в другое здание, где выяснили причину хрипов и стука. Хрипел и стучал кулаком старый Иоганн Ниденталь, основатель гончарной мастерской. Одна из женщин, блеснув знанием старонемецкого языка, дружески побеседовала со стариком. Иоганн скончался в начале XIX в., и с тех пор никто не поднес ему ни кружки пива, ни куска черного хлеба. По указанию экстрасенса музейные работники выделили гончару уголок в выставочном зале и поставили там бокал с пивом, накрытый хлебом. Внезапно сработала пожарная сигнализация, все выскочили из помещения, а когда вернулись, ни пива, ни хлеба не было. Экстрасенс призналась, что это она попросила Иоганна обнаружить себя. Ее слова подтвердила вошедшая в зал коллега: «Иоганн замолчал навеки».

Скептики хотели что-то возразить, но экстрасенс вдруг воскликнула: «Теперь я чувствую смерть!» Сотрудники чуть было не разбежались снова, но экстрасенсы задержали их и отвели в подвал. По пути туда они рассказали о нашествии на Сарепту войск Емельяна Пугачева, о погромах и убийствах. Слушатели поразевали рты от изумления, но директор музея, историк по образованию, подтвердил слова женщин.

В подвале обнаружился потайной люк, из которого, по словам экстрасенсов, исходила негативная энергия и тревожащие горожан мычания. «Надо провести обряд и закрыть энергетическую воронку!» – объявили экстрасенсы. Надо так надо. Зазвучали слова на тарабарском наречии, задымилась экзотическая травка. Для полного успокоения злых духов прибегли к дедовскому способу и побросали в открытый люк монетки. Вскоре мычание стихло, и крышку с грохотом водрузили на место. Тут кто-то из присутствующих хватился тысячной купюры. Ее стянул дух самого Пугачева, не удовлетворившийся монетками. Жертва негативной энергетики потребовала вернуть украденное. «Поздно, – сказала экстрасенс. – Если открыть воронку, духи выпрыгнут оттуда и вселятся в тех, кто не сможет от них защититься». Напуганные сотрудники кинулись вон из подвала, на ходу ощупывая бумажники.

Напоследок разобрались с хулиганами с площади Свободы. Оказывается, ночные фигуры породило массовое захоронение солдат, умерших в сарептских лазаретах. Православные воины были отпеты священниками, но духи представителей других религий пожаловались экстрасенсам на отсутствие нужных обрядов. По-видимому, христианский рай их не устроил, а в свой без обрядов не впускают. Вот духи и разбушевались. «Они неопасны, – пояснили экстрасенсы. – А когда обряды будут проведены, духи сразу успокоятся»[54].

Будем надеяться. Ведь Сарепта, по уверению здешних историков, славилась мирным сосуществованием четырех религий. Мир помог избавиться от многих тормозящих прогресс предубеждений. Так, мусульмане изготовляли в Сарепте вино и водку, а христиане – пиво из арбузов (не его ли подсунули бедняге Иоганну?). Калмыки, хотя и молились Будде, со вниманием слушали христианских миссионеров. Может, поэтому они не дождались благословенной нирваны?

Скажем пару слов о водяных привидениях (не путать с духами воды). В Англии с них льет ручьями вода, а стены домов, куда они приходят, сочатся влагой. Л.Н. Виноградова среди важнейших свойств русских покойников называет их связь с водой. Водный рубеж может служить непреодолимым препятствием для мертвеца. Когда же ему удается пересечь преграду, он является на землю в мокрой одежде.

Модификацией водяного привидения служит дух человека, оплакиваемого родными. Мать видит умершего сына, мокрого и дряблого, а тот жалуется, что весь пропитался ее слезами. Другой матери является ее покойная дочь, несущая ведра с водой: «Это ты виновата, мама. Это не вода, а твои слезы. Ты плачешь, а я твои слезы таскаю!»

Интересна городская (петербургская) интерпретация мокрого призрака. Преподаватель Академии художеств Михаил Иванович Козловский скончался в 1802 г. в возрасте 48 лет и был погребен на Смоленском кладбище, заливаемом во время наводнений. Когда хляби небесные разверзались над Петербургом, студенты академии тряслись от страха в ожидании грохота в дверь и крика, перекрывающего шум бури: «Я – скульптор Козловский со Смоленского кладбища, весь в могиле измок и обледенел. Отворяй!» Жалобам Козловского вняли только в 1931 г. и перенесли его прах в некрополь Александро-Невской лавры.

Москва страдала не от наводнений, а от пожаров, поэтому в ней завелось не водяное, а «огненное» привидение – дух пожарного-любителя Василия Марина. Во время грандиозного пожара Большого театра 11 марта 1853 г. Марин спас одного из рабочих. После смерти в 1900 г. небесная канцелярия поручила ему миссию: появляться на крупнейших городских пожарах и вытаскивать кого-нибудь из пламени.