Привилегия (СИ)

         — Дай Люциану время, — пробормотал Джованни, съезжая с шоссе, которое вскоре должно было привести их к дому ее семьи. — Я думаю, что часть твоего отца на мгновение забыла, откуда он, но не только это... он напуган. У Люциана никогда не получалось ничего хорошего, когда он чего-то боялся. История показывает нам, что он слишком остро реагирует, принимает неверные решения и, как правило, становится невыносимым.

         Лючия ничего не могла с собой поделать. Она издала короткий и горький смешок.

         — Это еще мягко сказано.

         Джованни пожал широкими плечами.

         — Но это не ложь.

         — Хм.

         — Так что, он напуган, — продолжал дядя тише, — Потому что одна дочь начинает свою собственную жизнь, а другая уже покинула его... заметь, после того, как ее чуть не убил человек, который признался ей в любви. Но теперь ее нет, и в ее собственной жизни с мужем тоже. А Джон — ладно, давай не будем говорить о твоем брате, потому что это совсем другая тема, Лючия. Но тогда остаешься только ты. Самая молодая из всей компании. Его последний ребенок. И он боится, что ты тоже можешь уйти, или он не сможет защитить тебя... но главное, что ты собираешься оставить его.

         — Вы так говорите, словно это оправдание того, что он сказал или сделал.

         — Это не оправдание. Объяснение.

         — Но это не очень помогает, — сказала она, снова уставившись в окно.

         — Нет, я думаю, что нет.

         К счастью, ее дядя успокоился на оставшуюся часть пути домой. Он действительно последовал за ней в дом ее родителей, как только они приехали, хотя и не сказал ей очень многого. Мать уже ждала ее внутри.

         Джордин Марчелло была загадкой. Она не была воспитана в привилегированном положении, как мужчина, за которого вышла замуж, или семья, которая встретила ее с распростертыми объятиями. Ее жизнь была нелегкой — Лючия тоже слышала эти истории. Возможно, именно поэтому, когда у ее матери появились собственные дети, которых она любила и растила, Лючия не могла даже вспомнить, чтобы Джордин поднимала на них руку или голос на протяжении многих лет. Она защищала их всем своим существом — такой яростной и полной любви. Она делала для них все, что должна была делать, как подобает матери.

         Но сейчас ее мать выглядела просто грустной.

         И разочарованной.

         — Я звонила тебе, — тихо сказала Джордин. — Три раза за последние пару дней. По крайней мере, ты выбрала отель, с которым я могла связаться, даже если не могла дозвониться до тебя.

         Да, потому что, несмотря на то, что Лючия отказалась возвращаться домой и решила вместо этого присмотреть за Диего ради Ренцо, это действительно не имело значения. Все, что потребуется, это быстро проверить ее счета или карточки, и ее семья будет точно знать, где ее найти. Или даже просто позвонить своим стражам порядка.

         Прятаться было некуда.

         Так что, она не пряталась.

         Джованни задержался в коридоре, когда Лючия сняла туфли и положила сумочку в угол.

         — Мне нужно немного времени, мам. Прости.

         — Но почему...

         Лючия вскинула голову и, прищурившись, посмотрела на мать.

         — Что почему?

         Джордин, казалось, ничуть не смутилась гневным вопросом Лючии. На самом деле, ее мать стояла, прислонившись к стене, будто вся эта ночь была для нее чем-то другим. Не то чтобы это реальная проблема.

         В том-то и дело...

         Для Лючии это было огромной проблемой.

         Ее отец... то дерьмо, что он делал, было проблемой.

         — Как поживает молодой человек? — спросила ее мать. — Я слышала, его зовут Ренцо. Думаю, он довольно хорош в том, что делает. Твой брат посвятил меня в дело. Отец рассказал мне еще кое-что. Ну, как он?

         Лючия моргнула.

         Она могла бы сказать о многом, но только одно казалось ей подходящим для того, что она чувствовала к Ренцо.

         — Он великолепен.

         Ренцо был намного больше, чем просто великолепен. Он был всем, чем Лючия никогда не хотела быть. Обладал той силой, о которой она могла только мечтать. Он был чертовски удивительным.

         Джордин коротко кивнула.

         — Ты могла бы попытаться взглянуть на вещи с точки зрения твоего отца, когда речь заходит о молодом человеке, Лючия. Пройди милю в его ботинках, так сказать. Ты могла бы по крайней мере...

         — По крайней мере, что, мам? — резко вмешалась Лючия. — Притвориться, что папа не считает Ренцо мусором? Вести себя так, будто он не забрал единственную вещь, которая действительно помогает Ренцо, лишив его младшего брата детского сада, где я работаю? И за что, потому что он связан со мной? К черту это...

         — Лючия, язык.

         — Что, как и все остальные здесь, черт возьми, не ругаются все время?

         Кто-то кашлянул позади Лючии, и ей потребовалось полсекунды, чтобы понять, что это не ее дядя. Она резко повернулась и увидела, что отец снимает пиджак, прежде чем повесить его на крючок, предназначенный для него. Ей хотелось, чтобы все было не так, как сейчас, но от одного взгляда на отца ее гнев разгорался еще сильнее.

         — Как ты мог так поступить с ним, папочка? — спросила она.