Прививка для императрицы: Как Екатерина II и Томас Димсдейл спасли Россию от оспы

Пока они торопливо шли по богато украшенным коридорам, Томас испытывал трепет, и не без оснований. Да, за прошедшие несколько десятилетий 56-летний врач отточил практику прививки от оспы – целенаправленного заражения пациентов небольшой контролируемой дозой смертоносного вируса с тем, чтобы в дальнейшем они обрели иммунитет к этому ужасному недугу. Программный труд, объясняющий его методы, вышел всего годом ранее, в 1767 г., но в то время печаталось уже четвертое издание. Влияние этого трактата распространилось по всей Европе, подтверждая роль Англии как всемирного центра знаний и опыта по части профилактики оспы.

Несмотря на свою славу безупречного специалиста, успешно сделавшего тысячи прививок самым разным пациентам – от богатых аристократов, плативших за это немалые суммы, до нищих подкидышей, которых он прививал бесплатно, Томас знал, что ставки необычайно высоки. На карту была поставлена не только его собственная репутация, но и репутация медицинской процедуры, которая, он твердо верил, способна противостоять одной из величайших в истории угроз человеческому здоровью. В случае катастрофы (а испытания на русских пациентах, проведенные в доме Вольфа, встревожили Димсдейла противоречивыми результатами) оказалась бы запятнанной сама наука, а в общественном сознании возобладали бы предрассудки и суеверия.

Помимо страха за процедуру Томасу следовало беспокоиться о своей безопасности и о том, как все происходящее скажется на его положении на родине. Из Британии сам король Георг III следил за успехами подготовки к царской прививке, а дипломаты в Лондоне и Санкт-Петербурге встревоженно обменивались новостями. Им явно хотелось побыстрее оставить позади это политически рискованное дело. В английском ярмарочном городке Хартфорде семейство, которое Димсдейл неохотно покинул три месяца назад, молилось о его благополучном возвращении.

Ощущение опасности для Томаса лишь усиливало обещание императрицы: если что-то пойдет не так, у ворот дворца ждет особый экипаж, который тут же домчит его в безопасное место – на яхту, пришвартованную в Финском заливе и готовую отплыть к берегам Англии. Было понятно, что смерть государыни от рук иноземца тут же породит желание отмщения. Димсдейл лично видел и блистательность русского двора, и мрачную жестокость жизни за его пределами. Он не без причины полагал: если в случае неуспеха процедуры ему не удастся немедленно бежать, он поплатится жизнью за свою врачебную ошибку.

Все это занимало мысли Томаса, когда он вошел в небольшой зал, где ее величество императрица Екатерина II в одиночестве ожидала его – с совершенно спокойным видом и, судя по всему, абсолютно уверенная в необходимости процедуры. Дивясь ее решимости, Томас достал серебряный с перламутром футляр размером не больше своей ладони и откинул снабженную петельками крышку. В футляре обнаружились три лезвия с перламутровыми ручками. Вынув одно из них, он опустился на колени возле Александра, пребывавшего в полубессознательном состоянии, и обнажил руку мальчика до плеча, чтобы отыскать место, куда привил его несколькими днями ранее. Извлеченным ланцетом он проткнул образовавшийся волдырь и перенес на лезвие каплю зараженного материала. Императрица подтянула парчовые рукава платья, и врач сделал мельчайшие проколы в бледной коже верхней части ее рук, внеся по капле зараженной жидкости в каждый надрез.

Процедура была завершена почти мгновенно – какому-нибудь игроку едва хватило бы времени, чтобы бросить кости. Самодержице всероссийской согласно ее личному желанию целенаправленно сделали прививку от оспы – страшного древнего заболевания, которое за столетия уничтожило около 60 млн человек, а обезобразило и ослепило неизмеримо больше. Прежде у Томаса не было неудачных прививок, но любой укол лезвием был рискованным.

Екатерина отправилась почивать. Врачи, несущие мальчика, вышли наружу, в холодный петербургский вечер. Оставалось одно – ждать.

Рано утром, после тайного визита врачей в Зимний дворец, Екатерина поехала в карете в Царское Село – изящное поместье, располагавшееся примерно в 20 милях к югу от Петербурга. Там, как следует укутавшись от холода, она прогуливалась по парковым угодьям (они почти не изменились и по сей день), по окаймленным деревьями аллеям, на которые опадали последние листья, тут же уносимые ветром. В тот день ее трапеза была простой: жидкий суп, вареная курица, овощи. Затем она почти час поспала и проснулась свежей и бодрой. Настроение государыни, как отметил ее врач, было «веселым и жизнерадостным», однако в последующую ночь вокруг надрезов на ее руках началась боль, ее суставы заныли, затем появились головокружение и жар. Вирус оспы, один из самых опасных из всех известных человечеству, проник в ее кровеносную систему. Организм Екатерины готовился сопротивляться. Пути назад не было.

Докторский ланцет, XVIII в.

Введение Пятнистое чудовище

…самое ужасное из всех орудий смерти.

Томас Бабингтон Маколей{1}