Прививка от любви (СИ)

— Ну ладно, пятнадцать, — тут же сбавил он. Можно было бы сбить и до десяти — всё равно вещи будут лежать в какой-нибудь пыльной каморке, куда он и не заглянет — но я вдруг поняла, что мне не хочется торговаться. Получив разом десять тысяч, я почувствовала себя богачкой.

— По рукам, — я достала три десятки. — Вот, за две недели. Если не вернусь к этому сроку, погоди выбрасывать. Приеду — выплачу просрочку.

— Как за полную неделю, — тут же уточнил он.

— Ладно, чёрт с тобой.

— Куда собралась-то? — на «чёрта» Стасяк ничуть не обиделся. — Это из-за Свеннисена?

— Да, подвернулось выгодное дельце.

— А, ну, удачи.

Когда я доволокла тюк и оставила его там, где мне показала одна из официанток, бои уже были в самом разгаре. Так что когда я вышла в зал, рёв публики едва не оглушил меня. Я поморщилась и принялась пробираться к стойке бара — попрощаться с Альбертом.

— Да-вай, да-вай, да-вай! — скандировала толпа, пока боец на Арене уже фактически добивал лежачего. С другой стороны бесновались и улюлюкали сторонники проигравшей стороны, осыпая не оправдавшего надежд гладиатора оскорблениями. Кто-то попытался меня облапать от полноты чувств, я вывернулась, словно невзначай заехав ему локтем в живот. Когда он нашёл в себе силы разогнуться, я уже была у стойки.

— А, вот и ты! — приветствовал меня Альберт, перекрикивая шум. — Что, собралась-таки сделать ставку?

— Нет, я уезжаю! — прокричала я в ответ.

— Насовсем?

— На две недели!

— А, ну бывай! Удачи тебе!

— Спасибо!

— Налить стаканчик на дорожку?

Я покачала головой. Толпа за спиной взорвалась совсем уж оглушительным рёвом: «Убей! Убей!» Значит, бой кончился, один из гладиаторов валяется на песке, сплёвывая кровь и, возможно, выбитые зубы. Я без особого интереса глянула в ту сторону. Зрители всегда кричат одно и то же, но погибают на Арене редко. Если боец не скончается от побоев — а гладиаторов учат бить хоть и эффектно, но не насмерть — то решение, добить ли проигравшего, принимают владельцы сражавшихся согласно предварительной договорённости. Просто так портить чужое имущество никому не позволено. Если в договоре было прописано, что судьбу проигравшего определяет хозяин победителя, то он вполне может захотеть внести в представление пряную нотку. Правда, тогда он должен учитывать, что в следующий раз фортуна может оказаться не на его стороне, и обиженный потерей ценного гладиатора соучредитель боя захочет отомстить. Однако бывает, что и сам хозяин по какой-то причине решает, что его гладиатор себя исчерпал. Но, как бы там ни было, победитель обязан исполнить приговор, кто бы его ни вынес. Именно обязан, потому что если он откажется — прикончат обоих, и его, и проигравшего. Так что каждый гладиатор выходит на арену с мыслью, что, быть может, сегодня ему придётся умереть или убить. И, бывает, гибнут именно потому, что оказываются не готовы подарить другому смерть.

Я, правда, обо всём это только слышала, самой видеть не доводилось. Но вот Крису, который и растолковал мне всю эту премудрость, уже несколько раз доводилось ломать своим противникам шеи.

«Мне ещё повезло, если можно так сказать, — рассказывал он. — Когда пришлось в первый раз, я понимал, что так будет милосерднее для него же. Для моего тогдашнего противника. Гладиатор-калека не жилец. Но всё равно было тяжко».

Я кивнула, хоть и без сочувствия, но понимающе. Сама я своё первое убийство совершила из винтовки с расстояния в полкилометра, и если что и почувствовала, так это гордость от своей меткости в первом настоящем деле. Но были и среди Стрелков такие, кому от первого раза плохело.

В этот раз неожиданностей не случилось, и проигравший ушёл с Арены, хоть и цепляясь за решётку, но своими ногами. На какое-то время стало тише, зрители смеялись или ругались, обмениваясь впечатлениями. Понижать голос, конечно, никто не стремился, но по сравнению с хоровым ором это была почти тишина.

— Так что, не выпьешь? — переспросил Альберт. — Или, всё-таки налить? Хочешь «Розу», хочешь — «Мальвину».

— Слушай, Альберт, почему у тебя все названия коктейлей — женские?

— Ну, отчего же женские, есть ещё «Пунцовый закат». Или, например, «Бодрый Джим» — не желаешь попробовать?

— Нет, спасибо.

— Ну, как хочешь.

Ударил гонг, объявляя о начале нового боя, и стало совсем тихо. Потом по залу прокатился голос невидимого объявлялы:

— Господа, прошу поприветствовать: наш давний любимец — Крис Сокрушающий! И-и… — голос переждал шквал приветственных воплей, — новичок на нашей арене, но звезда на своей — Гора Хильмар!

Я обернулась — и невольно застыла, прикипев взглядом к вышедшему на Арену гладиатору. Да, это таки действительно Гора! Гора мышц и костей, перевитая венами и обтянутая почти шоколадного цвета кожей. Венчала всё это великолепие круглая как шар безволосая голова с плоским, почти не выступающим носом и надбровными дугами, сделавшими бы честь неандертальцу. Да это же, наверное, мутант! Мутант, бог ведает какими путями протащенный под Купол. Как же Крис с ним справится? Уж на что он высок и шкафообразен, но рядом с этим детинушкой кажется почти подростком.