Приворотное зелье

– Не гляди так на меня, – рассмеялся тот. – А то я сам поверю, будто являюсь чудовищем. Нет, я не имею к его смерти ни малейшего отношения. Клянусь честью! На новом месте дед умудрился наделать крупных карточных долгов. И один из разъяренных кредиторов полез на него с кулаками, желая силой выбить деньги. Дед неудачно упал – виском прямо на угол стола. Мгновенная смерть. По крайней мере, так мне рассказали. Я в то время был слишком занят собственными делами, чтобы ехать и разбираться в произошедшем. Вроде бы виновный понес суровое и справедливое наказание. И закончу на этом о моей семье.

– Давно пора, – ворчливо пробурчала я себе под нос и украдкой покосилась в окно, за которым уже разливался сумрак позднего вечера. Ишь ты, несколько часов мне душу изливал! А до сути мы так и не дошли.

– Итак, в восемнадцать лет я понял, что являюсь, по сути, нищим, – проговорил Нико, сделав вид, будто не услышал моей невежливой реплики. – Поверенный рода чуть ли не плакал от жалости ко мне, когда рассказывал, как разбазаривалось состояние барона Этана. А мне хотелось смеяться от облегчения. Ведь это значило, что я не притронусь к его кровавым деньгам. Я продал столичный дом, имущество, которое еще оставалось. Это позволило мне закрыть долги деда. Себе я оставил лишь этот дом, но слуг почти сразу рассчитал. Мне вполне хватало общества Томаса. Несколько лет я жил полным отшельником. Совершенствовал свои магические навыки, продолжал изучать библиотеку отца. А затем явилась она…

На этом месте Нико сделал внушительную паузу, и я встрепенулась, почувствовав, что мы наконец-то переходим к самому важному.

– Красивая, уверенная в себе, я бы даже сказал – наглая. – Нико криво ухмыльнулся. – Однажды дождливым вечером она просто постучалась в мою дверь. Ильза. Странное имя. И я почти уверен, что придуманное. Я не мог не впустить ее, хотя недоумевал – как она попала в такую глухомань. А за ужином Ильза заявила, что отныне я начну помогать ей во всем. Иначе весь высший свет Бристара узнает, что сын барона Этана унаследовал его опасный дар. А значит, рано или поздно, но меня заставят заняться тем же ремеслом. Или же убьют, поскольку владеющие магией смерти не должны спокойно разгуливать по улицам нашей мирной столицы. Я попытался применить к ней заклинание подчинения – но потерпел крах. У нее была защита, и защита, сделанная настоящим мастером этого дела. А потом мы немного подрались.

Мои брови сами собой взметнулись вверх. Как это – подрались? На кулаках, что ли?

– Я имею в виду магический поединок, – снисходительно пояснил мне Нико, заметив мое недоумение. – И она, как ни странно, одержала надо мной верх. Я не успел сплести ни одного заклинания, как вдруг обнаружил, что лежу на полу, а Ильза сидит на мне верхом. А потом… Ну, в общем, как-то незаметно мы оказались в спальне.

– Ага, – сказала я просто потому, что надо было что-то сказать. Мои щеки от такой излишней откровенности потеплели.

– Мне было двадцать, – извиняющимся тоном пробормотал Нико, как будто я обвиняла его в чем-то. – И я был девственником. Я потерял голову от страсти. А она выделывала со мной такие штуки, что…

– А можно без лишних подробностей? – сварливо осведомилась я, ощущая, как краска смущения медленно, но верно заливает не только мое лицо, но и грудь.

– В общем, я влюбился, – совершенно несчастным тоном подытожил Нико. – Всерьез считал, что Ильза послана мне самой судьбой. Больше всего на свете я боялся ее потерять. Поэтому, когда она предложила мне общее дело, согласился не задумываясь. К тому же Ильза так красочно описывала, как это будет здорово: воровать у богатых. Мол, у них и без того всего с избытком, поэтому они даже не заметят, если придется с нами поделиться.

– А отдавать бедным награбленное твоя подельница не предложила? – с сарказмом спросила я, вспомнив известную детскую сказку о принце нищих, который занимался тем же.

– Я понимаю твою иронию, – печально отозвался Нико. – Но, как я уже говорил, мне было двадцать. Я был влюблен. И, говоря откровенно, мне надоело жить в бедности, ведь я знал, что достоин большего. И я согласился. К тому же мой дар магического убеждения гарантировал, что несчастные жертвы ничего не вспомнят и не заявят о происшествии.

Нико, заметив, что я готова прервать его новым вопросом, предупреждающе поднял указательный палец, словно говоря – терпение, скоро все сама поймешь. И я устало вздохнула, готовая выслушать очередную долгую исповедь. Н-да, стоит признать удручающий факт: чем-чем, а лаконичностью мой новый знакомый не страдает. Или он отыгрывается за долгие годы отшельничества, наконец-то отыскав слушателя, вынужденного терпеть его многословность?