Приворотное зелье на единственную (СИ)

Его банковские карточки заблокировали в этот же день. Он даже не успел нисколько снять денег, не рассчитывал на столь быструю оперативность Облонских. За гостиницу заплатить было нечем. Два дня Михаил прожил у Сашки Махнова, своего заместителя, исполнительного, но недальновидного человека. Можно бы было напроситься к одной из старых любовниц, но мужчина испугался: а вдруг опять ничего не получится. А Сашка давно набивался в лучшие друзья своему начальнику. На третий день Махнов с повеления Кристининой мамочки, Снежены Эдуардовны Облонской, стал вместо Михаила первым человеком в "Империи" Облонских в отсутствие Годеонова и попросил бывшего друга найти для ночлега новое место. Михаил попросил у него взаймы денег, но тот отговорился, что нет. Вот так и остался Михаил ни с чем: ни денег, ни друзей, и к женщинам не мог пойти.

Эту ночь мужчина провел в машине, в гараже. Потом вспомнил про дом покойных матери в деревне, что была в километре от пригорода П-ва, в деревне Соткино. Да и Лиза жила там, хотя в данный момент она была в отъезде.

-- Поеду в Соткино, - решил мужчина, - хоть крыша над головой будет. Хорошо бы, если Лиза уже вернулась. Где же Годеонов? Куда он пропал? Не звонит даже. Развалит все Сашка, развалит.

Но от Годеонова по-прежнему не было никаких вестей. Телефон постоянно был заблокирован.

А погода удивляла. Последние дни стояли сильные морозы. Лишь тридцать первого декабря столбик термометра немного пополз вверх. В машине было спать холодновато. Хоть на вокзал иди. Денег не оставалось практически нисколько, только на бензин, чтобы добраться до деревни. Жаль, но стали мелькать мысли о продаже машины.

В деревенском доме матери было чуть теплее, чем на улице. Там гуляли сквозняки, было выбито одно окно и заколочено досками, старая печь развалилась, а отопление давно вышло из строя. Была еще младшая сестра матери, Лиза. Она очень любила Михаила, и он её. Но Лизы, как и предполагал Михаил, не было дома. Соседка сказала, что она уехала в З-жье. Там были похоронены мать и отец Лизы, и она давно туда собиралась. Ключей от дома Лизы неразговорчивая соседка не предложила, хотя хорошо знала Михаила. Наверно, помнила, как про Лизу забыли в день свадьбы. Михаил не стал сам просить ключи, и вынужден был опять вернуться в машину. Там хоть относительно тепло. В кашемировом пальто мужчине было нехолодно, а вот Сяпка жалко дрожала, тихонько тявкала. Она замерзла и хотела есть. Сегодняшний день собачка питалась молоком и хлебом, что купил ей Михаил. И сам это поел, а так хотелось похлебать горячих щей. Только где взять? Придется поехать в магазин и опять питаться всухомятку, при этом выбрать что подешевле. А телефон тестя упорно молчал. Сашка Махнов уже начал благополучно разваливать дело Годеонова, затеял продажу выгодного объекта, но Михаила к делу теща так и не пустила.

-- Нам гулящие плебеи на стороне не нужны, - манерно заявила мать Кристины. - Обойдемся без вас, без Дубинцов. Князья Облонские в силах справиться со всеми трудностями сами.

Был еще отец тещи, старый Эдуард, настоящий владелец "Империи", и Гера, брат Снежены, истинный хозяин. Но те почему-то заняли позицию невмешательства. Эдуард, это понятно, старый уже, инсульт перенес. А почему молчит Гера? Болеет, наверно. Вот Снежена с Криской и старались.

Поэтому в новогоднюю ночь Михаил ехал в тяжком раздумье. Что ему делать? Как сохранить дело Годеонова? Куда пойти переночевать. И Лизы, как назло нет. Уехала прямо на Новый год, не посоветовалась с племянником. А с другой стороны, на что обижаться Михаилу. Сколько обид Лиза перенесла от Кристины. Когда-то не разрешила приглашать её на свадьбу, отказалась знакомиться с ней.

-- Нам не нужны деревенские знахарки на свадьбе, - заявила она. - Мы Облонские, а это какая-то безродная Соколова

Тетушка Елизавета Сергеевна Соколова была единственным родным Михаилу человеком. Сколько помнит себя Михаил, столько и Лизу. Всегда она была рядом. Мать его пила. Бабушка Нюша работала, а Лиза всегда рядом, нянчилась, играла, водила за собой. И старше его тетушка была всего на девять лет. Михаил вспомнил, как умерла баба Нюша. Ему было одиннадцать лет. Он боялся, что теперь его отдадут в детдом, плакал отчаянно, а мать лежала пьяная, горе заливала. Пришли соседи, увели к себе Мишку, накормили, уложили спать и тоже говорили о детдоме. Мишка не спал, все слышал, всю ночь ревел тайком в подушку. А утром, о счастье, приехала из института Лиза, худенькая, стройная девушка. Обняла мальчишку, сразу поняла, чего он боится, шепнула ласково:

-- Не бойся дурачок. Никому тебя не отдам. Ни в какой детдом не пойдешь. Я останусь с тобой.