Приворотное зелье на единственную (СИ)

Люба вышла после обеда ненадолго пройтись тридцать первого декабря по улице. Остановилась в отдалении от парка и застыла. Красота была необыкновенная. После нескольких лет, когда зимой холода и снега практически не было, зато часто лил дождь, эта зима стояла настоящая, снежная, с морозами. Пришлось достать забытые уже меховые шапки и шубы. Старики вытащили валенки. Эта зима радовала. В новогоднюю ночь вообще обещали необычайно приятную погоду: несильный морозец до минус десяти, ясное небо, луну, звезды и даже лунное затмение..

Старый парк застыл, казалось, на веки вечные. Он стоял неподвижный и величественный, обычный и мудрый. Морозный иней, что покрыл холодной ночью каждую веточку, каждый сучок, каждую хвоинку на редких соснах, не исчез и днем: не растаял, не осыпался. На чистом фоне неяркого синего неба могучие серебряные деревья отчетливо выделялись своей неземной красотой.

-- Так, наверно, выглядит само мироздание, - вот такое странное сравнение пришло в голову молодой женщины. - В нем должен быть такой же неземной покой, такая же величественность.

Еще вчера предстоящая новогодняя ночь не вызывала никаких радостных эмоций у этой женщины, что любовалась старым величественным парком. И хорошо, что мысли и чувства были никакие - ни грустные, ни радостные. Слава Богу, что наступало долгожданное успокоение, не подступали к глазам злые и обидные слезы, не преследовала мысль, что надо сорваться с места и бежать, бежать неизвестно куда. Люба этот Новый год решила встречать одна. Сколько можно верить глупой примете: как встретишь Новый год, такая и жизнь будет. Но пусть не жизнь. Пусть один только год. Но даже это было не так. Если бы эта примета соблюдалась, сбывалась, не стояла бы молодая красивая женщина тридцать первого декабря в полном одиночестве недалеко от старого парка.

А парк был вечен и великолепен. Чистый, белый снег не был испорчен человеческими следами и сиял россыпями бриллиантов на косом солнышке, что выглянуло на часок среди хмурого дня, словно принося свои извинения за то, что так редко баловало своим посещением людей в декабре. Одинокая лыжня разрезала это нетронутое пространство. Немного в стороне слышался веселый ребячий визг. Парк завершался спуском вниз к узенькой речке, что замерзла в эту зиму. Там, с небольшой горки, катались дети. Как хорошо, что в этом году много снега, ребятишки достали и лыжи, и санки.

-- Загорушки, - вспомнила Люба ласковое название местной горки.

Это была даже не горка, просто местность с одного боку парка отлого спускалась вниз, а сам парк стоял на берегу оврага. Там дети не катались. Круто было. Лишь порой смельчаки лезли туда через снег, но редко кто решался скатиться вниз.

Глядя на это великолепие, слушая звонкие голоса, Люба вдруг почувствовала в душе небывалое спокойствие. Стало хорошо-хорошо на душе. "Умиротворение", - вот такое хорошее вспомнилось слово.

-- Нет, я буду встречать Новый год по всем правилам. Ну и подумаешь, что одна. Я докажу себе, что больше не боюсь одиночества. Да, не забыть позвонить Веронике и еще раз сказать, что не приду к ним. Я одна встречу Новый год. Жизнь продолжается. Итак, решено. Сейчас иду домой и озадачиваюсь праздничным столом. Зажарю целиком курочку. Я люблю жареную курицу. Зайду куплю хорошей рыбы. Форели. Мне она больше семги даже нравится. Тоненько настрогаю, украшу оливками. И сделаю один салатик. Оливье. Только брошу туда вместо соленых огурцов авокадо. Замечательный салат. И все! Хватит. И так буду неделю есть. Хотя нет. Надо сварить картошки. Без неё, как говорил отец, и праздничный стол не стол. Открою шампанское, выпью под бой курантов. Одна! У меня все нормально в жизни, - улыбаясь, Люба пошла домой. - Мне надо все успеть приготовить к одиннадцати часам ночи. В одиннадцать я ухожу смотреть лунное затмение. Но тогда я не успею к бою курантов. Ну и подумаешь! За стол я сяду после двенадцати. Или до двенадцати попробовать успеть?

Да, на этот Новый год обещали полное лунное затмение. Надо же какое совпадение! Оно должно было начаться в одиннадцать часов тридцать минут и продлится около часа. Кто-то вспоминал приметы, связанные с затмением луны, кто-то утверждал, что это обычное явление, а Любе было просто интересно.

-- Час я, конечно, не буду торчать на улице ночью, даже новогодней, - приняла решение женщина. - Посмотрю только, что такое затмение. Я никогда не видела никакого затмения: ни лунного, ни солнечного. А к двенадцати вернусь домой. Сяду за стол. Послушаю поздравление президента. Выпью бокал шампанского.

Ровно в одиннадцать Любаша вышла из дома. Мороз крепчал, вопреки предсказаниям синоптиков. Женщина это предвидела и оделась тепло. Надела теплые толстые джинсы, под них шерстяные колготки, длинную шубу, что когда-то купил ей муж, дорогую, добротную, Люба её не то что не любила, терпеть не могла: шубу была тяжелая, неудобная, хоть и дорогая.

-- Как бабушка, - посмотрела на себя женщина в зеркало и весело засмеялась. - Нет, медведь средней упитанности.