Приворотное зелье на единственную (СИ)

Вера сначала испугалась за разум подруги, услышав её слова, но потом поняла, что Люба просто думает вслух, что ей становится легче от этих слов, от сознания того, что Михаил хотел вернуться к ней. Она тихо держала Любу за руку и плакала с ней. Решилась и рассказала и про выстрел.

Любе было невыносимо тяжело. Сколько она не успела сказать Мишке, не успела сказать, что очень его любит, что надо было плюнуть ему на деньги, на Кристину, остаться с Любашей. Не надо никаких богатств. Она бы продала квартиру родителей, заплатил бы он свой долг Облонским. Вера налила в стаканчик успокоительных капель и уговаривала подругу выпить, но Люба упорно отталкивала её руку с каплями. Потом сказала:

-- Нельзя мне, Вера, ничего нельзя. Ты забыла. Я ведь беременна. Мне надо беречь Мишиного ребеночка. Я справлюсь.

И эти слова успокоили саму Любу. Потом позвонил муж Веры, сердито выговаривал, что нельзя кормящей маме надолго бросать шестимесячную дочь, что девочка никак не успокоится, не спит, что Андриана уже устала, такую кучу малышей бросили на неё, хорошо, что Нана подъехала из деревни, помогла. Майка-то уехала к Рычагову в госпиталь. Вероника что-то тихо отвечала, виновато смотрела на подругу. Никита не стал слушать возражений жены, приказал женщинам собраться, приехал через двадцать минут и увез всех в свой дом. "Даже ничего и не говори, Люба. Слушать не стану. Поживешь у нас. Так спокойнее будет, - объяснил он. - И Вера рваться не станет, и ты на глазах!"

Люба всегда будет благодарна Веронике, Никите и их друзьям за помощь в эти дни. Все были внимательны, обходительны, старались развеселить Любу. А общество маленькой Маруси, её любимицы, действовало на женщину просто благотворно. Девочка не понимала, что у тети Любы горе. Тащила её за руку в песочницу, садись, строй домик, подавала книжку, читай, мол, мне или смотри мультики. И Люба выполняла все требования девочки. На третий день женщина встрепенулась:

-- Вера! Мне надо на похороны. Сегодня же будут хоронить семью Годеонова. Я должна попрощаться с Мишей. А может, я уже опоздала? Вдруг его уже похоронили. О чем я раньше думала?

-- Люба, в любом случае ты никуда сегодня не поедешь, - строго произнесла Люба. - Во-первых, ты беременна. Во-вторых, мы ничего не знаем, кто их будет хоронить, где. И сегодня ли? Куда ты поедешь? Мы ничего не знаем. Может, следствие какое идет в связи с аварией. Тогда похороны задержатся.

Вероника кривила душой. Она немного знала: видела сообщение в светской хронике. Никита принес газету. Оказывается, семья Годеонова ехала с похорон старого Эдуарда Григорьевича и погибла в аварии. На третий день после своей смерти старый князь Облонский забрал всех своих кровных родственников. И Михаила прихватил старый маразматик. По ошибке, наверно. Вера никуда не пустила подругу в дом Облонских.

-- Хорошо, я сегодня никуда не поеду, - согласилась Люба. - Не надо на похороны. Там будет Годеонов, там будут родственники Облонских. А я хочу одна поговорить с Мишей. Ты после меня отвезешь на могилу Миши? Вот похоронят всех, все разойдутся, а ты меня в это время и отвези.

-- Нет, - жестко ответила Вероника. - Нет. Ты сейчас будешь думать только о своем ребенке. Нельзя беременной женщине находиться рядом с покойником. Не пущу я тебя на кладбище. Вдруг не доносишь малышку.

-- Но это же Миша, - жалко произнесла женщина.

-- Мишка бы поддержал меня, - ответила Вера. - Он бы ни за что не разрешил рисковать своей дочкой.

Может, и настояла бы Люба на своем, если бы у неё не возникло проблем с беременностью буквально минут через пятнадцать. Она пошла в туалет и вдруг обнаружила небольшое бурое пятно на своих плавках. "Кровотечение, - холодея, подумала женщина. - Моя девочка! Как же так. Я не отдам тебя!" Вероника всполошилась, услышав это известие, тут же отвезла подругу к врачу. Люба сразу согласилась лечь в больницу. Её попросили лежать, не вставая. Люба только послушно кивала головой.

-- Вер, - попросила она, расставаясь. - Я буду слушаться врачей, я не буду проситься на кладбище. Ты только узнай, где похоронен Миша. Я должна там обязательно побывать. Потом, когда все будет в порядке.

-- Вот минует угроза выкидыша, тогда поговорим, - отвечала подруга. - А сейчас лежи. Думай о хорошем. О дочке своей.

-- Хорошо, - соглашалась Люба. - Когда разрешат врачи, тогда и съезжу.