Привратник 'Бездны'

А незадолго до примерки "иных" наручников - мерзостный унизительный этюд общения с тандемом профессионально "отмороженных" пришельцев...

Затем, короткое общение с неопознанным (лично мною!), в ножевых прободениях, остывающим трупом, который был некогда моим соседом Цимбалюком...

Затем, не менее поучительный моноразговор с неким Игорем Игоревичем, полномочным представителем некоего тайного карательного органа...

Затем...А затем провал! Провал...

Нет, черта с два! господа - так я вам и отдался!

Я искренне убежден - со мною что-то творилось после милого задушевного наказа предупредительного Игоря Игоревича... Со мною, что-то творили! Но почему же - позорный провал памяти?! И чьи-то странные, отдающие невообразимой древностью слова-внушения: " Мой сон запретил мне описывать то, что находится за стенами святилища; да и понятно, что непосвященному не подобает слушать о том, что ему запрещено видеть..."

- Дружище, Фараон, пойми и меня - я не желаю быть игрушкой в чьих-то нежных руках... Быть и г р у ш к о й - это, пойти, препаршивое ощущение. Бр-р! Быть и жить в собственной напрочь отъятой башке, - а, приятель! А вдруг вся эта мистификация - обыкновенный пустопорожний сон, - ведь на сердце же угарно забылся! Глупый, такой, преглупый с о н-д у р ь!!

Мой безропотный голодный слушатель при последнем сдвоенном истеричном эпитете, по-дружески игнорируя мои все еще сонно таращащиеся глаза, которые буравили его холодные янтарные прорези, поворотился ко мне своим главным нервическим органом - черно-бархатным хвостом, вздыбив его султаном, и исчез из поля моего зрения.

Голодный прирученный приятель плюнул на мои бессмысленные вопросительные восклицания и отправился в поход в окрестности своей пластиковой плошки, в надежде добыть одиночные, завалившиеся припыленные заморские сухари, - современная цивилизованная сбалансированная гранулированная кошачья жратва...

Дорогое, как бы удовольствие, зато чрезвычайно бесхлопотное для ленивых эгоистических хозяев.

- Фарик, душа моя, брось, не унижай себя крохами...Твой любимчик, сейчас уже... И даст свеженького, вонюченького жменю... В сущности, как мало нам, животным земным тварям, надобно: миску жратвы, и - на боковую... А все остальные причуды - так, по лукавой зависти и дурости. Вы, которые домашние и прочие звери - чище, благороднее, опрятнее. Вы, которые звери взаимно вежливы с природой, которая для вас д о м, в котором всегда есть п и щ а. А природа всегда божественна и права. Цунами, извержения, всемирные потопы, - все это для гигиены матушки родительницы Земли. А я вот взял, гад такой, и приручил твою нежную утробу к пошлым фальшивым заморским сухарям... Ладно, не обижайся, дружище Фараон, дам я тебе эту сбалансированную гадость.

Я сидел на кухне, с вялым аппетитом откушивал свой первый единоличный чай.

Меня не волновало, в каком количестве и качестве я употребляю бутерброды, - под видом завтрака или раннего полдника.

Настенные электронные часы, безмятежно тукая секундной стрелкой, показывали: без четверти шестнадцать - самое разгильдяйское времяпрепровождение для профессиональных лодырей, среди которых значится и моя по чеховски скромная фамилия - Типичнев. А с недавней поры, с подзабытой человеческой обязывающей приставкой - г о с п о д и н Типичнев.

Меня не отвлекало от тусклого чаепития и мое любимое одомашненное существо, с удовольствием (или с неудовольствием - в зависимости от своего настроения) отзывающееся на милое древнеегипетское прозвище-величание земного божества...

Мое черное личное божество, отменно пообедавши тремя видами сухостойного чужеземного питания, справивши малую и большую нужду, самодовольно дремало на подоконнике, изредка отзываясь разжмуренными веками на очередную спикировавшую асфальтово-чернушную ворону.

Чернявые колготистые заоконные приятельницы с вечно сорванными нахрапистыми глотками, с ехидным постоянным удовлетворением приветствовали моего любимца и проказника, душеутешника и двурушника, чревоугодника и...

А совсем недавно я ухватился за хвост любопытной (в сущности, немудреной, а возможно и напротив - умудренной) мысли: у меня исподволь накопилась зависть к бытию моего кастрированного дружка.

Я завидовал хладнокровию и брезгливости (с долей свирепого неприятия), которые он, подлец, не маскируясь и не конфузясь, порою демонстрировал, - ежели вдруг, морда к морде сталкивался с особой противоположного нежного племени.

Бывало, выйду на лестничную площадку к мусоропроводу, и оставлю предусмотрительную щель в дверях. А мой любознательный и чуть встревоженный брюнетистый дружок, возьми и протиснись в сквозящую брешь...

А на бетонных утоптанных ступенях в позе классической "незнакомки" приблудившаяся волоокая мадам Мура (всех малознакомых кошек я кличу именно так, шаблонно), с холодным увлажнившимся носом, с заострившимися ушами, с легкомысленным нечесаным хвостом и прочими муркиными приспособлениями для обольщения засидевшихся одомашненных отъевшихся пижонов...