Привратник 'Бездны'

В сущности, меня вправе направить на принудительное спецлечение, если бы я решил настаивать, что весь этот б р е д, творящийся со мною, совершенно реален, именно в этой вполне благоустроенной жизни разведенного господина Типичнева.

Но, скорее всего, никуда бы не запрятали, - в связи с моим мирным тихим душевнонедужием, бросили бы на произвол судьбы-свободы...

Вот ежели на меня что-то этакое найдет-накатит, и я, для облегчения собственной души, кого-нибудь прирежу-придушу, и поленюсь замести кровавые следы содеянного, тогда будьте любезны, господин хороший, который душевноболящий, препроводитесь в психостационар на полное полуголодное гособеспечение...

...Я спешил домой, сидя в полупустой электричке метро. Сидел, совершенно не тревожась, на том месте, которое днем предназначалось исключительно для пожилых, инвалидов и пассажиров с детьми.

Впрочем, в обычные дневные часы эти спецместа запросто бронируют достаточно румяные и маловозрастные существа человеческого рода, которые или дремлют понарошку, или сидят уткнутые в книжки-газеты-журналы, или нахально таращатся на пассажиров, подпадающих своим обликом под грозно рекомендуемый трафарет, отпечатанный прямо за стойкими равнодушными молодецкими выями-шейками.

Поэтому, в утренние сонно-бодряцкие часы, оказавшись втиснутым в одно из этих "мест", я стараюсь с бездарным притворством изобразить из себя мертвецки спящего (интеллигентно соплю, клюю носом, вздрагиваю коленкой) пассажира, пока сидящие рядом с неохотой или припрятываемой конфузливостью уступают незаконно захваченные угретые седалища.

Хотя, по утрам, возвращаясь после суточной смены, случается, сморит и неподдельная дремотная вялость.

...Аспидный циферблат моего японского самозаводящегося хронометра парой позолоченных стрелок демонстрировал точное время - 23.37, - самое привлекательное, зазывное для любовных и хулиганских элементов.

Моя голова, повинуясь моим полулюбознательным соображениям, оборотилась фасом в одну сторону, затем в противоположную. Уставшие глаза машинально зафиксировали какое-то странное безмолвное шевеление в хвосте салона.

На излюбленных бомжами креслах расположилась какая-то похоже глухонемая троица.

Два парня призывного, а скорее студенческого, возраста и соответственно в спортивно-поношенном "прикиде", по-приятельски зажимали третьего члена - белобрысую востроносую субретку, изредка немо вскидывающую новомодные на пятидюймовой золотой платформе бахилы.

Чрезмерно продолжительно пялиться на молодежное немо возящееся трио мне не позволила не излишняя деликатность, и, отнюдь, не выпячиваемая не любознательность.

Если бы моя жизнь зиждилась на моей прирожденной воспитанности и нелюбви к двусмысленным фактам, которые буквально заполонили все мое теперешнее существование, - я бы давным-давно в одночасье превратился в алчущего приверженца-изыскателя метафизического философского камня...

Сколько их таких, урожденных с деликатной душою и сердцем бродит, катастрофически изнашиваясь, по столичным прибрано нарядным частным улицам и проспектам...Слава Богу, я не из благородного свободного племени бомжей.

В общем, у малоделикатного созерцателя слегка недужила шея, обыкновенный эпизодический хондроз или миозит. Шейные мышцы и позвонки чрезвычайно нежная область, и заполучить недолгую занудноватую хворь в нынешних, вечно продуваемых непогодами и сквозняками столичных пределах, волен каждый не обремененный излишней самозаботливостью.

Хотя голова и вернулась в исходное положение, секторальное видение правого глаза продолжало фиксировать обрывки явно затянувшейся глухонемой мизансцены противоборства молодых соседей по полупустому, яростно несущемуся салону, пестрящему всякого рода оптимистически глянцевой рекламой, в том числе и цитатами великих и малых мира сего суетного.

Однако то, что отразилось в глазу в следующее мгновение, тотчас же заставило меня перебороть болезненное смирение, - вослед храброму движению головы я развернулся и корпусом.

Блондинистая долгоносая суперкраля, каким-то хитрым манером высвободилась от фамильярных приятельских (а возможно и чужих) обжиманий. И, выявив свой баскетбольный рост, балансировала на золотых носорожьих лодочках, сжимая обеими руками некую штуковину, источающую кинжальные брызги, - и, что есть мочи, кружила ею прямо перед собой, на манер самодеятельного пропеллера...

Один из приставучих приятелей, похоже, обкуренный (или обколанный, черт их разберет!), с потусторонней ухмылкой, выпирающей изо всех юношеских черт бледно-восковой гладкой физиономии, не вставая, вдруг попытался нырнуть под этот доморощенный зеркально-осколочный вентилятор...

Эффект превзошел все невольно зрительские ожидания...

Растопыренная худая пятерня приятеля, унизанная штампованными ларечными железяками, настырно, по-приятельски лезущая, куда-то в брючно-кожаный промежный край ортопедически прикольных ножек подружки, буквально укоротилась (отстриглась!) на моих зрительских хлопающих глазах...