Привычка убивать

Женщины в комнате не было. Ребенок тихо посапывал во сне — отсутствие матери было для него привычным, в это время она еще должна сидеть в библиотеке.

— Ур-р-р… — тихо зарычал Шишок в предчувствии удачи. Вот оно! Наконец-то сбылось то, о чем он так долго мечтал!

Покинув покои Гостьи, Хранитель быстро переместился к апартаментам Воина, нашарил в стене вкладыши, осторожно извлек их и приник к овальной выемке для наблюдения…

— Охх-х-х!!! — не удержавшись, выдохнул ночной страж. Гостья была в комнате Воина. Все произошло именно так, как предполагал Хранитель, — и он немедленно поздравил себя с тем, что с годами не совсем утратил дар предвидения.

Да, все обстояло именно так: единственно, трудно было разобраться, кто же кому дарил любовь. Потому что Воин лишь сосредоточенно рычал и негромко охал, а Гостья, не стесняясь, верещала так, словно это именно ее облагодетельствовали после длительного отлучения от лакомства.

Тихонько хихикнув, Хранитель аккуратно вставил вкладыши на место. Переместившись к потайной двери, взял тесак на изготовку, нажал на кнопку бронзового болта и, дождавшись, когда дверь неслышно отъехала, ступил в комнату…

* * *

…Рудин ворочался в темноте на своей кровати и пытался уснуть.

— Ну, не придет, так и черт с ней. Перебьемся, — пробормотал он в очередной раз и вновь начал считать собак, стараясь дышать размеренно.

Собаки были сплошь овчарками нежно-зеленого окраса, и это совсем не успокаивало, а даже наоборот, хотя Рудин знал, что зеленый цвет вполне способствует. Почему собаки — зеленые? Это же не попугаи, питбуль их задери! Собака может быть зеленой только в том случае, если над ней надругались хулиганы. А сама мысль о существовании таких нехороших людей всегда вызывала в организме Пса холодную ярость.

— Луна, что ли, мешает? — Рудин открыл глаза и с сомнением посмотрел на распахнутое окно, через которое совместно с ночной свежестью в комнату своевольно вползал мертвенно-бледный лунный свет. Тревожный такой свет, призрачный и многообещающий. Глаза закроешь — ничего, но все равно ведь знаешь, что с улицы прет луной и никуда от этого не деться. Этот свет постепенно обретает форму некой субстанции, которая потихоньку проникает в каждую клеточку твоего тела: наподобие того, как кондитер пропитывает ромом бисквит, чтобы подать его на ужин сластолюбивому гурману. А кому подадут тебя? Кто там, за окном, разминает ненасытную пасть, прячась в обволакивающей паутине мистического свечения?

— Окно закрыть, что ли? — вслух подумал Рудин. Нет, не стоит — тогда будет душно. Серега привык спать чуть ли не на улице, потому ценил свежий воздух. — Книгу почитать, что ли? — Серега потянул за шнурок торшера — мягко пыхнула лампа, разбросав по комнате нежно-зеленые розбрызги из-под дешевого китайского абажура, расписанного чешуйчатыми драконами и какими-то другими мистическими чудищами. — Ага! — обрадовался Рудин. — Вот оно откуда! — Решительно схватив торшер за шею, он могучим движением сорвал абажур и, поискав глазами, куда бы его спрятать, запихал под кровать, изрядно помяв проволочный каркас. — А вот теперь у нас все получится, — буркнул Серега, выключая торшер и вновь плюхаясь на кровать. Насчет книги он погорячился — луна и зеленые овчарки достали. Нормальных книг у Лиховского не было: все сплошь либо на нерусских языках, либо дореволюционные, здоровенные фолианты в полпуда весом. На стол такие книги класть крайне неудобно — они не помещаются между сковородой с яичницей и хлебницей (Рудин любил читать за едой). Кроме того, в этой идиотской усадьбе книги где попало не валяются, как у всех нормальных людей. Они в библиотеке стоят, на полочках, пронумерованы и под стеклом. А в библиотеке Алиса сидит. Если сейчас впереться туда, можно спугнуть. Потом придется опять неделю страдать…

На этот раз овчарки были вполне естественного окраса, но заснуть все равно не удалось: наряду со здоровой нервозностью, сообщенной рудинскому организму Алисиными авансами, присутствовало возбуждение охотничьего азарта, вызванное послеобеденными поисковыми успехами.

Поработав немного в одном из тех мест, которые заинтересовали ризенов на шапке каменоломен, землепроходимцы обнаружили нечто занимательное. Категорично утверждать, что это тот самый искомый запасной вход, пока не стоило, но поводов для оптимизма хватало с избытком.