Привычка убивать

Перекрыв все подходы с суши, занялись плавсредствами. Руль сгонял на лодочную станцию, нанял моторку на полчаса и покатался вдоль набережной, изучая береговое покрытие. В районе девятой тумбы простукали багром каждую каменную плитку, но ничего подозрительного не обнаружили. Пологие каменные скаты береговой «рубашки» не содержали никаких отверстий или пустот, кроме осклизлого илового налета, ничего примечательного не было. Решив подстраховаться, Док у самой ватерлинии приспособил на стальном пруте упакованный в целлофановый пакет уровневый тепловой датчик. Датчик реагировал на любое тело, температура которого превышала 30'С, появившееся в радиусе ста метров в ограниченном уровневом диапазоне: семьдесят сантиметров над ватерлинией, семьдесят — под.

— Он не сможет незаметно подплыть к нам с аквалангом, но для верности неплохо было бы установить с десяток глубинных бомб, — пошутил Док, не понимая, к чему такие беспрецедентные меры предосторожности. — Тогда снайперы и наблюдатели вообще могли бы отдыхать…

— А ты хоть и индюк, но для интеллигента соображаешь достаточно здраво, — высказался Директор, когда подготовка была закончена и все номера расчета перешли в режим активного ожидания. — И, очевидно, полагаешь, что все предусмотрел…

Интеллигент выбрал вполне подходящее местечко для обмена. Участок набережной между причалом и павильоном был аварийным, о чем свидетельствовали стандартные запрещающие знаки и многочисленные таблички на подъездных путях и по периметру. Знаки грозили «кирпичом», а таблички обещали, что в любой момент набережная может уехать в реку. По этой причине в районе обмена можно было ожидать практически гарантированное безлюдье. Некоторые лихачи изредка проезжали по аварийному участку — «иксы» насчитали три подобных случая. Каждый раз это были дорогие иномарки, водители которых то ли читать не умели, то ли страдали патологическим неверием в объективность органов городского управления. А поскольку иномарки были довольно увесистыми — как минимум раза в полтора тяжелее любой стандартной легковушки, можно было не сомневаться, что за то время, пока «Мазда» Директора стоит у парапета, набережная в реку не уедет.

Вместе с тем вдоль набережной пролегала весьма оживленная городская трасса, на обочине которой — с противоположной стороны от реки, располагался целый ряд круглосуточных ларьков. Таким образом, шантажист все рассчитал правильно: с одной стороны, он будет получать деньги на безлюдном участке, с другой — в случае опасности ему достаточно громко крикнуть, чтобы привлечь к себе внимание.

— Но ты, хоть и рассуждаешь здраво для интеллигента, а все равно индюк, — констатировал Директор, взвесив все «за» и «против». — Потому что меряешь нас по своим цивилизованным стандартам. А нам глубоко до лампады — кричи сколько влезет, хоть мегафон возьми. Продырявим, как ситечко, и утащим за доки для приватной беседы…

В 22.45 Директор осторожно заехал задом на аварийную набережную, остановил «Мазду» напротив девятой тумбы и, раскрыв дверцы и подняв багажник, уселся на заднее сиденье слева. Вдел в левое ухо крохотный микрофон, соединенный тончайшим проводком с ларингофоном, прикрепленным пластырем под челюстью, нажал кнопку автонабора номера «Кенвуда» Рекса, поднес телефон к правому уху и еле слышно произнес:

— Проверка связи.

— Получаю на пятерочку! На пятерочку получаю! Максимум громкости, мать вашу так! — заорал в левом ухе металлическии голос Дока — Март болезненно поморщился.

— Все нормально — не слышно ни хрена, — после некоторой паузы сообщил зависший на телефоне Рекс. — Или он ничего не говорил?

— Еще как говорил, — буркнул Директор. — Орал, сволочь. Я после акции обязательно кому-нибудь чего-нибудь надеру. Возьму первого попавшегося под руку и солдатским ремнем по хитрой компьютерно-электронной худосочной заднице — на!

— Сам же сказал — максимальная громкость, — опасливо сбавив тон, заоправдывался Док. — Мне-то что? Дали команду — выполняю…

— Сдуру можно и фуй сломать, — непримиримо проворчал Директор, однако профессиональный аспект возобладал над мелкой личной мстительностью. — Рекс, обзвони всех, переходим в режим одностороннего радиообмена. Напомни: самостоятельно выходить на связь только при критической ситуации. Частота 12-25, запасная — 14-70. Давай — пока я иду от машины к причалу, чтоб все сели на связь, проверю. Потом возможности не будет.

Отключив телефон, Март слегка наклонился вперед и спросил:

— Как поживает маяк? Как я выгляжу?

— Мутновато, — доложил голос Дока в левом ухе. — Свет в салоне сильно фонит. Маяк в норме, получаю на все сто. А ты ничего — голову и плечи я вижу. Покрути головой — я настроюсь.