Привычка убивать

— Не пожалею, — твердо сообщил Серж. — Я так решил и не собираюсь отступать от задуманного. Только одна просьба будет: ты, пожалуйста, не меняй номер моего телефона. Мне в любое время может позвонить одна женщина — ей нужно сообщить мой новый адрес. Договорились?

— Нема базару, — опять сказал Витя — в голосе его едва уловимо скользнула печальная нотка. — Телефон оставлю — только теперь это будет телефон литературного кафе. Мне будет тебя не хватать, Серый. Даже и поговорить не с кем будет. Но ты же не насовсем уедешь? В гости приезжать будешь?

— Я буду приезжать в гости, — пообещал Серж, даже не обратив внимания на неожиданную патетичность момента — мысли его витали где-то вдалеке. — Если время будет…

* * *

…Сентябрьское солнце щедро дарило миру последнюю ласку бабьего лета. Небо беспечно сорило прозрачными паутинками, обещая всему живому погожие дни, но легкие облачка — боевой дозор спрятавшихся где-то дождевых туч — намекали, что расслабляться не стоит, в любой момент благоденствие света и тепла может закончиться и грянет затяжное серое ненастье. Немногочисленные лиственные деревья в поредевших желтых шубах, по какому-то недоразумению угодившие на опушку бескрайнего хвойного леса, окаймлявшего усадьбу, выглядели сиротами, понимавшими, какая участь их вскоре ожидает. Движимые порывами легкого ветерка, они клонились некогда пышными кронами в сторону своих вечнозеленых сородичей и как будто пеняли им: вам-то, мол, хорошо, зимой и летом — одним цветом. А нам стоять нагишом под холодным дождем и снегом и терпеть лишения до самой весны. Как будто мы все и не братья-сестры, дети одной земли. Предали вы нас — вот что…

— Не потакай! — сурово прикрикнул Рудин на Борьку. — Раз спустишь, другой — они потом на шею сядут. Жестче! Ты главный, а не наоборот. Ну-ка, еще разок…

Рудин с Борькой тренировали псов на огромной лужайке перед домом. Черные ризеншнауцеры — молодые лохмомордые отродья — даром что рожи тупые и глаз не видно, прекрасно разбираются в имеющем место порядке вещей и все время стараются обратить его себе на пользу. Рудина они побаиваются и уважают, он вожак их маленькой стаи, безусловный лидер, который при случае может и задницу надрать. Алису любят всей душой и невыносимо ревнуют к Рудину, но вслух высказываться по этому поводу не смеют — за такие высказывания можно моментально схлопотать по первое число. А Борьку воспринимают как ровесника — и относятся к нему с соответствующим легкомыслием.

В настоящий момент Рудин сидел на траве, скрестив ноги, и наблюдал, а Борька бросал два апорта — крепкие суковатые палки, — которые положено принести кратчайшим путем, положить у ног хозяина и ждать дальнейших указаний. Шнауцеры кратчайшим путем не желали: схватив апорты, выписывали кренделя по лужайке, шарахаясь друг от дружки, подбегали к апортировщику и тотчас же отскакивали от него, приглашая погоняться за ними и отобрать палки в равной борьбе. С точки зрения собачьей педагогики, это было недопустимо, но Борька повышать голос и вообще проявлять строгость не желал, а с азартом принимался бегать за шустрыми бестиями и таким образом устраивал невыносимый воспитательный бардак. Между тем псы прекрасно умели выполнять все как положено, без кривляний и выкрутасов, — но только тогда, когда ими командовал лидер.

Рудин поставил целью этот маленький бордельеро порушить и привить своенравным образинам установку на безусловное послушание маленького хозяина. Времена нонче больно суровые. Может случиться и так, что в какой-то момент Рудина не будет рядом с Алисой и Борькой. Тогда собачья пара станет единственной защитой для матери с сыном и их безопасность будет зависеть от того, насколько послушно поведут себя псы в случае обострения ситуации…

— Давай-давай! Ты хозяин, покажи свою власть! Не стесняйся!

Борька изучающе глянул на вожака, понял — надо. С сожалением похлопав пушистыми ресницами, набрал побольше воздуха в грудь и рявкнул ломким басом:

— Ко мне, блин! Рядом!!!

Шнауцеры встопорщили резаные уши, опасливо покосились на восседавшего в сторонке Рудина — все понимают, хитрющие отродья! — и, послушно подбежав к младшому хозяину, положили апорты у его ног. И сели по бокам, рядышком, все так же косясь в сторону наиглавнейшего. Нет, не воспринимают они Борьку как хозяина. Подчиняются исключительно в силу того, что страшилка рядом. Нет установки.

— Плохо, — констатировал Рудин. — Баловаться с ними будешь после тренировки — когда подашь команду «гулять». Посерьезнее, пожалуйста. А то мы этак испортим хороших служак — потом поздно будет локти кусать. Давай — работай!

Борька взъерошил непослушную челку — мамин жест, — подхватил апорты и начал работать, скорчив страхолюжную гримасу: мол, сейчас я вам задам, мешки с костями!