Приз

Ворота охранялись целой бригадой солдат с лучевыми пиками «Халодны Н-37» через плечо. Два лейтенанта в высоких черных сапогах, оливковых шинелях с голубыми погонами и военных шапках с голубым околышем тут же направились к лимузину, солдаты же стояли наготове, держа шестипалые лапы поближе к оружию. Урсис, открыв окно, поговорил по-содескийски с одним из офицеров и протянул ему конверт с большой княжеской печатью. Лейтенант, почтительно отдав честь, вскрыл конверт и достал оттуда шесть голозначков, два из которых передал водителям. Разглядев как следует пассажиров, он с улыбкой поклонился, раздал им значки и махнул в сторону ворот. Скоро лимузин уже ехал по заводу. Со всех сторон его окружали корпуса с массивными дверьми; круглые гравитронные башни высотой в несколько сотен иралов, увенчанные гранеными прозрачными шарами и соединенные мостами на разных уровнях, воронкообразные сооружения в оплетке толстых прозрачных труб, которые светились и пульсировали разными красками; конторские здания, за ярко освещенными окнами которых виднелись лаборатории, библиотеки и кабинеты. Машина зависла над другой заснеженной площадкой перед выступом длинной гравитационной трубы Бектонова типа — такие обычно используются для посадки звездолетов в безводной местности. Над охладительными ребрами источника ее энергии парил звездный катер НЖХ-26 — содескийский служебный транспорт, ценимый во всей галактике за изящество и быстроту. Брим и медведи вышли и направились, хрустя сапогами по снегу, к застекленному трапу маленького корабля. По обе стороны от трубы стояли темно-зеленые ели, и голые деревья тянули белые ветви к ненастному небу. Брим, с новым значком на отвороте пальто, сразу перенял зимнюю походку громковита — он шел, почти не поднимая ног, скорее скользя ими, балансируя на каждом шагу и твердо ставя ступню. «Наверное, такое количество снега и льда влияет на походку всех обитателей города», — праздно подумал он в снежной круговерти.

В салоне, обшитом темным деревом, было тепло, а по стенам тянулись мягкие диваны с креслами медвежьего размера в каждом углу. Мягкий рассеянный свет падал на низкий, обильно накрытый столик с аппаратом «экспресс», откуда шел аромат свежезаваренного кф'кесса.

— Располагайтесь, господа, — сказал пилот в синей акроханской форме из переднего люка, ведущего на мостик. — До «Ивана Иванова» лететь недолго — только-только успеете закусить.

— Спасибо, Ковончино, — ответил Урсис. — Будем стараться. Мы тут собрали кое-что, — со смущенной улыбкой сказал он Бриму.

— На тот случай, если ты проголодаешься с дороги, — добавил Бородов.

— И если мы проголодаемся, — с хитрецой завершил Урсис.

Брим не успел ответить — люк с шипением закрылся, и пилот объявил:

— Переключаюсь на внутреннюю гравитацию! Брим в панике попытался не думать о еде: желудок свело в комок, он сжал зубы и затаил дыхание. Сколько бы тысяч раз Брим ни испытывал переход от внешней гравитации к внутренней и наоборот, его всегда одолевала тошнота, а вот невесомость его нисколько не беспокоила. Переборов свою слабость, он сглотнул и втянул в себя воздух.

— Приступайте, — простонал он, падая в одно из кормовых кресел. — Я присоединюсь к вам, как только обрету космические ноги.

Несколько циклов спустя они уже неслись по Бектоновой трубе, а Бородов дожевывал вторую сардельку.

* * *

«Иван Иванов» оказался совсем не таким, как ожидал Брим, — этот корабль состоял, собственно, из двух звездолетов, старых содескийских торговых судов «Совака Дойнец» и «Надя Гордо веки», соединенных посередине сетью металлических ферм. На мостике «Гордовски» Бородов показал Бриму через левый гиперэкран висящий в переплетении этих ферм большой продолговатый корпус — он походил на чудовищное насекомое, опутанное паутиной.

— Вот он, Вилф, — новый гипердвигатель ПВ/12. «Красны-Пейч» уже десять стандартных лет трудится над этим проектом — недоставало только Гонок Митчелла, чтобы придать разработкам первостепенную срочность.

— Они прозвали его «Колдуном», — с усмешкой добавил Урсис, — и ждут от него небывалых чудес.

Брим задумчиво кивнул.

— Если мы собираемся помериться с новой моделью «Гантгейзера», без колдовства нам не обойтись — разве только этот ублюдок Валентин все наврал.

Урсис хмуро посмотрел на гиперэкран.

— Еще немного — и кое-что должно проясниться. Створки в передней части двигателя медленно разошлись, открыв массивные фокусирующие кольца. За ними виднелась характерная запальная трубка гипердвигателя. Пластины радиаторов в хвостовой части двигателя засветились красновато-оранжевым огнем — это кольца сверхвысокого напряжения качали колоссальную энергию в новый кристалл. «Иван Иванов» шел быстрым ходом. Когда инженеры «Красны-Пейча» запустят новый двигатель, он рванет вперед, несмотря на массу и инерцию сдвоенных кораблей. Брим мог воочию наблюдать, какая сила окажется в его распоряжении, когда он займет место на мостике нового корабля Валериана.

— Потрясающе, — тихо, но от всей души произнес он.

Двенадцать мощных проблесковых маяков замигали одновременно, и на мостике взвыла сирена.