Приз

Однако на сей раз конкуренты заняли изначально неверную позицию. В то время как валериановские М-6 работали на относительно маломощных двигателях — из-за неразрешимости проблем охлаждения на маленьких гоночных аппаратах, — конструкторы из Лиги и Торонда снова увеличили кпд обычных однодольных гипердвигателей, превысив все разумные пределы. И если их корабли еще могли посоревноваться с шеррингтоновскими, то двигатели были крайне ненадежными. Ходили слухи, что половина новых гантгейзеровских двигателей разлетелась вдребезги, проработав всего несколько циклов на высоких скоростях, а в секретных документах Адмиралтейства сообщалось о гибели префекта Мотты Бальбо во время старта, который закончился падением в озеро Гарца. Причиной считали неконтролируемый выплеск энергии, поэтому на двух оставшихся ДА-72/с поставили дополнительную изоляцию. Но они все-таки были недостаточно испытанны, как и новые ГА 209В-5 Лиги.

* * *

Анна Романова была красива всегда: и в одежде, и без нее. Прошлым вечером она еще раз доказала это Бриму — сначала появившись в сногсшибательном белом платье на традиционном приеме принца Онрада (где чета Ла-Карнов почему-то отсутствовала), а после — оставшись в одном только облаке духов у себя дома, в старинном авалонском квартале Брэдмор.

Вот и сегодня — за метацикл до открытия Гонок Митчелла в Авалоне — все оборачивались в восхищении, когда она шла под руку с Бримом через декоративный парк к гипердрому в Алькотте-он-Мерсин. По этому случаю она облачилась в костюм из белоснежного крепа в стиле «ретро». Открытое платье с завышенной талией, неглубокий вырез, длинная узкая юбка. Поверх платья — короткий двубортный жакет из тонких белых кружев. Плоская широкополая соломенная шляпа, завязанная под подбородком длинными яблочно-зелеными лентами, кружевные перчатки, изящные зеленые туфельки на плоской подошве. Утром Брим раскрыв рот следил, как она одевается. Консервативная деловая женщина, которую он впервые увидел три года назад в Аталанте, исчезла — по крайней мере на период гонок.

Старинные Алькоттские сады были известны с самого начала эпохи межзвездных перелетов. Расположенные на высоком утесе, выходящем на Ирвинский залив озера Мерсин, они занимали площадь около квадратного кленета и пестрели филигранными павильонами, грандиозными клумбами и фонтанами — все это соединялось целой сетью мощеных дорожек. Этой блестящей картине добавляли прелести пышные облака, между которыми с громом сновали лайнеры с Большого Имперского Порта, всего в тридцати кленетах от садов.

Над озером парили двадцать пять военных кораблей из пятнадцати с лишним секторов, точно готовясь в любой момент начать боевые действия. Как ни огорчительно это было для Брима, шестнадцать из них принадлежали союзникам Лиги.

Авалонский Имперский Гипердром был почти столь же стар, как сам звездный флот. Построенный вдоль широкого озерного полукружия, он располагался на гигантской естественной арене, образованной скалами, которые отделяли сады от озера. Два огромных зрительских павильона, поставленные подальше от воды и защищенные на случай непогоды, делили летное поле на три части, где разместились все десять галактических секторов, допущенные к гонкам этого года. Ангары Имперского Звездного Общества, Звездного Общества Негрола Трианского, Звездной Ассоциации Торонда и Азурнийского Звездного Института — победителей четырех предыдущих гонок — располагались в центральной части. Ангары менее удачных областей — Вакоте, Бета Ягоу, Прендергаст, Вулгин, Флюванна и Тарес — занимали две остальные.

Брим усадил Романову в красны-пейчевской ложе с Урсисом и Бородовым, которые уже охраняли рыжую подругу Молдинга, а сам в лимузине вместе с Валерианом направился сквозь пеструю шумную толпу к имперскому ангару.

После традиционного парада (где Брим шел в паре с Киршем Валентином) и нескончаемых речей имперских чиновников наконец-то начались гонки. Принц Онрад распорядился проводить соревнования, как прежде, в обратном занятым местам порядке. Поэтому оркестр для начала грянул таресский гимн «Славься, Кринигское древо», и на всех трех флагштоках в центре гипердрома взвились красно-зеленые флаги. Тарес, участвующий в гонках впервые, выставил два диковинных аппарата, обещавшие кое-что во время тренировочных полетов. Но метацикла через полтора всем стало ясно, что Кубок Митчелла увезет домой кто-то другой.