Приз Гора

Как странно, думала она, что на её планете большинство женщин, насколько она могла судить, просто забыли о таких вещах, о таких эмоциях и чувствах. Быть может, с грустью подумала женщина, им просто так и не встретился настоящий мужчина? Интересно, спрашивала она себя, понимали ли женщины её собственного мира, или, по крайней мере, кто-нибудь из них, какими они могут быть изящными и красивыми, женственными и желанными? Понимали ли они, что даже самые ничтожные работы, такие как уборка со стола, можно выполнять красиво и изящно? Задумывались ли они над тем, что в любое время, при выполнении их самых разных действия, даже, скажем, исполняя различные работы по дому или играя, или делая что-либо ещё, они могли бы быть красивыми, изящными и женственными? А может, они боялись презрения, насмешек, жестокости тех женщин, что ненавидели свой собственный пол?

Но она не оставляла надежды, что её сестры на оставшемся так далеко мире однажды смогут многое узнать о себе, даже несмотря на то, что может стать вероятными последствиями такого пробуждения.

— Ты неплохо двигаешься, шлюха, — проворчал Мир.

О да, она и не сомневалась, что он наблюдал за ней.

— Господина это раздражает? — спросила Эллен.

— Ты можешь пожалеть об этом, — предупредил её мужчина.

— Но Вы же сами меня этому научили, — напомнила она, — по крайней мере, до некоторой степени. Я стала замечать, что теперь двигаюсь определенными способами, совершенно не замечая этого, без участия сознания. Не даже больше не надо задумываться об этом. Учитывая то, как меня дрессировали, как ещё я могу двигаться, кроме как так, как я теперь это делаю? Конечно же, Вы не возражаете. Кроме того, разве если бы я не двигалась таким образом, если бы я не двигалась в естественной для моего тела манере, разве не была бы я за это наказана?

— Продолжай работу, — бросил Мир.

— Я скоро закончу, — заверила его она.

В это время она этого ещё не знала, но многие гореане запросто могут отличить свободных женщин от рабынь, даже когда последние одеты в предметах одежды первых, настолько пропитались они женственностью, настолько стала она их второй натурой, настолько очевидна она в рабынях. Иногда беглые рабыни, пытаясь сбежать от ненавистных рабовладельцев, одеваются в одежды свободных женщин, но их тут же останавливают и просто раздевают, находя под одеждой их клейма и ошейники. И тогда их ждёт возвращение к ужасному «милосердию» их хозяев. Предметы одеяний свободных женщин и рабынь, кстати, разительно отличаются друг от друга. Туалеты рабынь намного короче и намного более открыты. Кстати, рабыню запросто могут убить за то, что она наденет платье свободной женщины. А вот обратное, вполне допустимо, и свободная женщина может переодеться в одежду рабыни. Хотя это и осуждается. Кроме того, это довольно опасно. Многие из свободных женщин, переодевшихся в такие одежды, полагая, что это не более чем простое приключение, и намереваясь пробраться в места, запретные для них, например, увидеть внутренности пага-таверн, к своему ужасу, беспомощно извиваясь, чувствовали, как им затыкают рот, завязывают глаза, и стягивают руки верёвки работорговцев.

Кроме того, рабыни и рабы могут быть убиты за одно только прикосновение к оружию.

Эллен не сомневалась в том, что её хозяин серьёзно ей заинтересовался. И конечно, почувствовав его интерес к себе, она больше не пыталась притворяться испытывающей тревогу или негодование. Такие лицемерие и обман для рабыни недопустимы. Теперь она отлично знала, что к ней, как к рабыне могут проявить интерес. Фактически, учитывая её красоту, текущий статус и положение, для неё было само собой разумеющимся, чувствовать к себе интерес мужчин. А разве нашёлся бы такой мужчина, который не нашёл бы рабыню интересной, особенно такую как она? Как нахально, и одновременно с каким удовольствием теперь рассматривали её мужчины! Более того, теперь она сама ожидала, что её будут рассматривать именно так, и даже надеялась на это. В действительности, ей стоило опасаться как раз таки обратной ситуации, то есть того, что на неё не будут заглядываться, что она не сможет привлечь к себе интерес. Сама её жизнь, насколько она теперь знала, могла зависеть от таких мелочей.

— Возможно, давно, — осмелилась заговорить Эллен, — Вы представляли, как я могла бы выглядеть, будучи голой рабыней, вашей рабыней, покорной, выполняющей ваши распоряжения, и не имеющей никакого иного выбора, кроме как двигаться перед вами как рабыня.

— Ты ещё не закончила свою работу, — указал он.

— Безусловно, — продолжила женщина, — Господин тогда, скорее всего, не знал того, на что я могла бы быть похожей в восемнадцатилетнем возрасте.

— Кажется, что моя рабыня слишком разговорчива, — намекнул Мир.

— Я надеюсь, что Господин не разочарован телом своей восемнадцатилетней рабыни, — сказала она.

— Ты — весьма привлекательна для восемнадцатилетней рабыни, Эллен, — признал мужчина.