Приз

— Так. Вот этого только не хватало, — зло пробормотал Саня, — получается, здесь ее не видели, но потом все-таки вычислили. Вероятней всего, по тому же сюжету в криминальных новостях. А теперь скажи, когда вы ехали из больницы, хвоста за вами не было?

— Если честно, я расслабилась. Я просто не подумала об этом. Тут еще ты позвонил, потом Рязанцев. Конечно, надо было провериться. Погоди, но если кто-то следил за нами, когда мы ехали из больницы, то они должны были засечь и нас с тобой, когда мы отправились сюда.

Она облизнула губы, жадно припала к горлышку бутылки. От волнения у нее пересохло во рту.

— Саня, мы с тобой с ума не сошли, не знаешь? У тебя хотя бы оружие есть?

— Есть, — кивнул Арсеньев, — но здесь все чисто. Они нас, видимо, потеряли. От больницы они вели твой «Форд». А он остался стоять у подъезда. Они могли бы заметить, как мы вышли. Но не заметили. Проспали, — он взял у Маши бутылку, хлебнул воды, — черная маленькая «Тойота» у подъезда, рядом с твоим «Фордом». Человек на водительском сиденье спал.

— Да, — кивнула Маша, — была «Тойота». Точно, была. Мы заезжали в аптеку, в супермаркет, я несколько раз замечала ее, но, знаешь, машинально, краем глаза.

Маша взяла телефон и набрала номер Дмитриева.

Трубку не брали очень долго. Наконец прозвучало сонное, недовольное «Алло».

— Сергей Павлович, простите, что разбудила. Это Маша. Вы не могли бы подойти к окошку, которое выходит во двор, и взглянуть вниз

— А что случилось?

— Ничего страшного. Просто посмотрите вниз и постарайтесь описать все машины у вашего подъезда.

— Все? — испугался Дмитриев. — Но их там много. А в комнате Васенька спит. Я не хочу ее будить.

— Ну хорошо, не все. Только иномарки темного цвета.

— Они могли смениться за это время, — тихо заметил Арсеньев.

— Ладно, если совсем точно — попробуйте разглядеть, в какой-нибудь из машин сидят люди или нет?

— Я попробую. Но я не так хорошо вижу. А, вот, Васенька проснулась. Мы сейчас вместе посмотрим. Васюша, у тебя глазки молодые, посмотри, в какой-нибудь из машин есть люди? Это Маша звонит… Старый «Форд», серо-черный… Маша, так ведь это ваш автомобиль, мы на нем приехали. Вася, ты чего? Ну все, все, деточка, успокойся!

— Что с ней? — спросила Маша.

— Я не понимаю. Она пытается что-то сказать, показывает рукой во двор. Господи, я больше не могу, — он чуть не плакал, — когда же она заговорит? Это невозможно!

— Сергей Павлович, не надо нервничать. Ей от этого хуже.

— Да, я постараюсь, — он громко шмыгнул носом, — она указывает на какую-то машину. Нет, я не вижу отсюда, я ничего не понимаю, что она хочет сказать? Маша, где вы? Вы не могли бы к нам приехать? У вас получается с ней разговаривать, у меня нет.

— Сейчас никак не могу. Попробуем по телефону. Дайте ей трубку. Просто поднесите к уху. Я буду задавать вопросы. Вы будете отвечать за нее. Она кивнет или помотает головой, а вы мне скажете, да или нет.

— Я понял, — Дмитриев успокоился, — сейчас я возьму параллельную трубку.

Через минуту в трубке повисла живая тишина. Маша услышала напряженное дыхание Василисы. Начался странный диалог.

— Вася, ты заметила во дворе машину, которую видела раньше?

— Да, — ответил Дмитриев.

— Там сидит человек?

— Да.

— Ты видела эту машину возле лагеря?

— Нет.

— Уже в Москве?

— Да.

— Когда мы ехали из больницы?

— Да.

— Это маленькая черная «Тойота»?

— Да.

Маша повторяла короткие ответы. Арсеньев уже звонил по своему телефону в управление, чтобы прислали наряд во двор и очень аккуратно проверили эту самую «Тойоту». А Маше, как только она закончила разговор, тут же позвонил Рязанцев.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Первое сообщение от сотрудника частной детективной фирмы поступило уже через сорок минут. Кумарин и Григорьев играли в шахматы. Идти на пляж не хотелось, солнце шпарило невыносимо, оба боялись перегреться. Они засели в гостиной, при включенном кондиционере. Кумарин так и остался в своем шелковом китайском халате. Партия не складывалась.

Играли они примерно на равных, и второй раз подряд выходила скучная быстрая «ничья». Горничная Клер явилась бесшумно, поправила штору и произнесла своим ровным, механическим голосом:

— Простите, месье, что беспокою вас. Только что сообщили, что месье Мольтке вышел из номера и отправился к стоянке такси. Месье Рейч остался один. Он лежит в кровати. Вероятно, спит. В номере тихо.

— Пожалуйста, проверьте, все ли в порядке с Рейчем. Пусть кто-нибудь войдет в номер, под любым предлогом.

— Да, месье.

— И пусть проследят, куда поехал Мольтке.

— Да, месье.

Она удалилась.

— А вы знаете, Андрей Евгеньевич, вам шах, — сказал Кумарин, — будете сдаваться?

Григорьев минуту озадаченно смотрел на доску. Он играл черными, положение его было почти безнадежно. Но главное, он уже не мог сосредоточиться на партии, он думал о несчастном Генрихе.

— Сдаюсь, — сказал он и поднял вверх руки.

— Слишком быстро, — покачал головой Кумарин, — могли бы еще побороться. Ну ладно, мне тоже, честно говоря, надоело.

Он сгреб фигуры, сложил доску, встал, потянулся, хрустнув суставами.