Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны

— Вот что, внучок! Чтоб ты там не шлындался по ихним девкам от своей женушки-раскрасавицы, ступай к дохтуру-наркологу и вшивай себе в то место, на котором сидишь, торпеду. Соседки судачили, что она дюже хорошо на вас, кобелей, действует. А иначе проклятия от меня не дождешься. Благословлю, как ославлю…

Баламутрия поддержала бабушку и они отправились к наркологу. Откуда было знать новобрачным, что в кабинете у доктора, в другой его половине, проворачивал какие-то свои темные делишки вездесущий Охмура-сан.

Положил врач Якова на операционный стол, налепил на морду маску с изрядной дозой хлороформа, а сам вышел в соседнюю комнату. И, уже засыпая, бес услышал тихий разговор.

— Вшивай фауст-патрон, озолочу! Заодно от лишнего свидетеля поможешь избавиться. Он у меня в печенках сидит…

— Миллион геннзнаков!

— Идет!

Отошел Яков от наркоза, не поверил в услышанное — бред, мол. А когда прикрывал дверь, обернулся и — застыл: из второй комнаты выглядывает Охмура-сан и хихикает. Не поджимай свадьба — времени осталось в обрез: только-только дотопать до Идола — Охмуре не поздоровилось бы. Но — опозориться перед Повелителем… И Яков, стиснув зубы, покинул кабинет. Двинулись пешком — эскалатор отпадал… Поэтому и опоздали…

Тьмовский, выслушав рассказ, недоверчиво приложил ухо к заминированному месту и, резко отстраняясь, констатировал:

— Да, действительно. Тикает. Нетранспортабелен. Вот-вот рванет. А может и не вот-вот… Интересно, на сколько завода осталось? Владимир Иванович, идите, пожалуйста, в зал с Баламутрией. Необходимо, чтобы никто ни о чем не догадался. Вместо меня возьмите в свидетели Эльвирочку. А я — пока с Яковом займусь. Попробую разминировать. Баламутрия только теперь обратила внимание на псевдо-Якова и в испуге отшатнулась.

— Спокойненько! Спокойненько! — Привел ее в чувство Тьмовский. — Это всего лишь копия…

* * *

Прямая трансляция церемонии бракосочетания прошла без сучка и задоринки.

Шарашкина отрепетировано произвела регистрацию молодоженов и даже Баламутрия, чувствовавшая себя на первых порах несколько скованно, поддалась общему настроению праздника и, забывшись, совершенно искренне, назвала своего партнера Яшенькой.

А подошедшие после регистрации родственники: бабулька и отец Баламутрии и вовсе не заметили подмены. Больше того, бабулька покачала головой и любовно оглядывая беса, проговорила:

— Ишь, какой ты у меня прыткий, внучок! Не успел объявиться, а уже щеголь-щеголем: и переоделся и лоск навел… Давай, ужо, расцелую вас и прокляну за остатных родственников. Мамка-то совсем загордилась с этим восьмым кругом. Вот ведь беда — сын женится, а родители не могут работу оставить, совсем осупостатились. Ты им хучь сообщал?

Владимир Иванович впервые услышал о том, что у его двойника есть родители. Яков постоянно вспоминал одну бабульку, а про отца с матерью замалчивал.

— Сообщал, — односложно ответил бес-Ахенэев, но в подробности вдаваться не решился.

Ведущий богемской группы, возложив на себя обязанности тамады, вооружился микрофоном и обходил наиболее знаменитых гостей. Следом ползли телекамеры, давая крупным планом то одного, то другого поздравляющего.

А на балюстраде, декорированной под хоры, в это время шла подготовка к кульминационной сцене. Собрав певчих, поп-расстрига, размахивая здоровенным кулачищем перед носом каждого из них, давал последние наставления.

К новобрачным подошел закончивший телепоздравления Сатана.

— Ну что, писатель, финита ля комедия? Или еще погостишь? Посмотри, как твоя любимая переживает.

Ахенэев взглянул на стоящую в сторонке и всхлипывающую украдкой Эльвирочку, на общее веселье и, чтобы раз и навсегда снять камень с сердца, грустно, но вместе с тем окончательно произнес:

— Благодарю за честь, Властелин! Но, оставшись в аду, я отодвину часы земного счастья. Буду жить ожиданием Эльвирочки и работать над книгой. — Он затянулся сигаретой. В последнее время Владимира Ивановича все чаще тянуло курить.

— Значит веришь мне, писатель?

— Верю!

— Хорошо, — Повелитель ада тоже задымил трубкой, прищурился. — Мало осталось смертных, кто мне верит. Подравняли нечисть под одну гребенку. А все по его вине, — Сатана кивнул на Бессмертного, приплясывающего вокруг Далдубовского. — Мало того, что родословная загажена, бог знает, кого расселил по земным хлябям да твердям. Да и на прежнем посту столько наворочал, что эхом в церквях наверху до сих пор отдается… Ведь недаром говорят: не верь лукавым. Это о них… А ты мне доверил свое счастье. Ценю!

— Властелин! По мужски, так по мужски. Долгие проводы — лишние слезы. Переправь на Землю так, чтобы Эльвирочка не знала.

— И это одобряю. К слову: вернешься к себе, захочется вновь свидеться — выпей стакан-другой водки. Буду рад гостю. Одно плохо: обратно через реанимацию возвращаться придется… — Сатана замолчал и кивнул в сторону появившегося Тьмовского. Эдик стоял у лифта и, радостно улыбаясь, призывно махал Владимиру Ивановичу лапой.

— Ну, иди, — разрешил Повелитель. — Раз улыбается, значит разрядил Яшку. Нет, постой! На Землю отправишься сразу после проклятия новобрачных. Будь готов.