Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны

— Ладно, верю! — Успокоил разволновавшуюся птицу старец. — Проваливай! Еще что выпытаешь, сразу ко мне.

— Как на кар! — Запереминалась с лапы на лапу ворона.

— Ух, ненасытная, — ругнулся Ярило. — На, лопай! Получив от беса изрядный кусман сыра, ворона шмыгнула в форточку и пропала.

— Ну вот, сынки! Дождались, дотянули… Эта дрянь Далдубовская без твоего, Яков, присутствия брачный контракт по всей форме обстряпала. Прими поздравления…

— Нет уж, извините, — взвихрился бес Яков. — Немедленный развод! Прямо сейчас пойду и разведусь. Натуральная чертовщина!..

Яша забегал по хате, но тут же сел опять, поняв, что эмоции здесь неуместны.

— Что делать теперь? — Беспомощно простонал он. — Подскажите?

— Развод — это точно, но как? — Лицо старца еще больше сморщилось. — Может, писатель подкинет мыслишку?

Ахенэев еще не до конца проникся сознанием случившегося. Какая-то, почти опереточная сценка разыгрывалась у него на глазах. А раз так, то и выход из положения должен соответствовать завязке.

— А что, Яша? Может быть ей любовника подсунуть? И с ним же — прихлопнуть! Скандал, развод и — ты как и прежде — свободный и независимый… На Земле, по крайней мере, сработало бы на сто процентов!

— Погоди-ка, погоди-ка, босс! — Яков заходил вокруг Ахенэева кругами. — А что, вполне подойдешь! Далдубовская — дама с претензиями, и на писателя, тем более с Сатанинской метой, клюнет — нечего и думать! Ну молодец, ну фантаст!

— Да я не о себе, об Эдике… Ты представляешь, что произойдет с Эльвирочкой, узнай она о моих похождениях?

— С Эльвирочкой? Босс, полный вперед! Сестричку беру на себя! Объясню — она поймет. Не боись… — и, видя нерешительность Ахенэева, попробовал сыграть на самолюбии. — А еще друг! Ну можешь ты меня вынуть из петли?!

— Ладно, Яша, будь по твоему, — сдался Владимир Иванович, — если конечно, графиня не почувствует подвоха. Но перед спектаклем обговорим детали с Эльвирочкой. Во избежание лишних эксцессов…

— А где Ваша подружка-то? — спросил молчавший до сих пор Ярило.

— Да здесь она. Прилетела на игрища, услышала, что Вольдемар обретается в седьмом круге. Любовь у них! А живет, скорее всего в отеле «Соблазн». Только — предупреждаю заранее — чрезвычайно чувствительная девушка. Поэтому, прямо в лоб посвящать нельзя. Исподволь… — Бес, по привычке потянул лапу к рогам, но вовремя отдернул, вспомнив о переклонировании.

Ярило три раза громко кашлянул и в комнату, согнувшись в поклоне, вошел одетый так же, как и единомышленник-повелитель, бес-посыльный.

— Напиши своей барышне пару слов, — предложил Ярило фантасту. — Он передаст.

* * *

Холоп вернулся быстро. За время его посыла Владимир Иванович с Яковом испробовали Ярилиной бражки, напоминающей по вкусу сладенькую водицу, но по мозгам бьющую не хуже бормотухи…

Тяжелая дверь с грохотом отворилась и Ахенэев едва устоял на ногах от бурного натиска, отчаявшейся увидеть его целым и невредимым Эльвирочки. Девушка зависла на шее фантаста и, покрывая моложавое лицо поцелуями, сквозь радостные слезы попеняла:

— Милый! Я же тебя совсем потеряла… Почему не давал о себе знать, скрывался. И что это за таинственная встреча в избушке на курьих ножках? — Эльвирочка отступила на шаг и, обозревая стройного, изменившегося Ахенэева, проговорила с болью в голосе:

— Конечно! Что тебе до какой-то бывшей актрисы. Наверное, гулял в свое удовольствие, а я, взбалмошная дура, весь ад на ноги подняла, его разыскивая. Не стыдно?

Эльвирочка опять обняла раскрасневшегося Ахенэева и уже более тихо продолжила:

— Антихрист передавал, что ты проходишь курсы омолаживания, и я тут же помчалась в шестой круг. Но пограничники не пустили. Сказали, что пока нельзя, карантин…

Девушка запустила пальчики в густую шевелюру Владимира Ивановича и, как бы пробуя крепость волос, нагнула лицо фантаста и, не стесняясь присутствующих, надолго припала к губам.

— Сестренка, любовь — это понятно!.. Ты лучше расскажи, чем кончился вояж Охмуры-сана? Шибко подозреваю, что без твоего участия не обошлось! Наитемнейший растрезвонил, что по вине какой-то «фанатички» «апельсина» срочно переклонировали.

— Правильно, Яшенька, подозреваешь. Жаль ты под горячую ногу не попал… Ишь, тоже посвежел, да и рожки новее новехоньких, — девушка, когда-то сменившая гнев на милость, опять недобро взглянула на беса.

— Тихо, тихо, сестричка. Что было, то было, а я тебя очень люблю и уважаю… Эх, знала бы ты, в какой мы с Вольдемаром переплет попали. — И, сделав скорбную мину, Яков поведал их одиссею в НИИ ПСИНиА.

— Володенька! И тебя пытали? — Девушка готова была разреветься, но писатель успокоил. — Нет, родная. Все взял на себя Яша. Как истинный друг, отвел беду… Да, а что, все-таки, с Охмурой произошло?

— О нем и говорить не хочу. Сочинил про вас, что будто бы ушли в самих себя. Как это понимать?… Но я разобралась, помогла ему уйти от себя. Развалился, как перезревший арбуз.

Яков не ответил на вопрос девушки, а пожав плечами, хмыкнул:

— У идрисов все не как у чертей…