Приживется ли демократия в России

Н. Тихонова также отмечает важность этого явления: «Если человек из положения сирого и убогого за пять–семь лет не выкарабкался, то к нему теряется всякий интерес. Меняется структура социальных контактов. Иначе говоря, человек становится изгоем. Таких изгоев в России – 12 миллионов (что примерно совпадает с оценкой Л. Овчаровой[5]. – Е. Я. ). Это не бомжи. Это нормальные люди, которые пытаются свести концы с концами. Наиболее типичные представители этого слоя – беженцы. Их шансы на полноценное включение в общество практически равны нулю… Это реальная проблема катастрофического характера, которой никто не занимается» (Новая газета. 2004. 29 апреля. № 30. С. 8). Для демократии нынешнее поколение социально исключенных потеряно: оно обычно не участвует в общественной жизни и не представляет угрозы для стабильности, так как политически пассивно. Но у этих семей есть дети, которые зачастую бросают школу, становятся беспризорниками, а через 5–10 лет образуют массу «неквалифицированных, но амбициозных и озлобленных молодых людей» (Там же, 8). Они либо опустятся на дно вслед за родителями, либо будут пополнять криминальную сферу.

В России профиль бедности включает также сельскую местность и города с населением до 20 тыс. человек. Село дает показатель уровня бедности 30, 4% против 19, 6% в среднем; в малых городах бедных около 25%. В селах живут 45% всех российских бедных, еще 12% – в малых городах (Всемирный банк 2004б: 61).

По возрастным группам наиболее бедными в России, как ни странно на первый взгляд, являются дети младше 16 лет: уровень бедности – 26, 7% против 18, 8% у работающих и 15, 1% у пожилых. Наибольшую долю в числе бедных составляют члены работающих семей с низкой зарплатой, главным образом занятые в бюджетной сфере. Это видно из таблицы 12. 5.

Таблица 12. 5. Работники с месячной зарплатой ниже прожиточного минимума, %.

Мы видим, что наихудшее положение сложилось в здравоохранении, образовании и культуре. В науке дело несколько поправилось к 2002 году, но все равно недостаточно.

Для России характерно, что значительная доля населения относится к категории «почти бедных» (их доходы ненамного выше прожиточного минимума) – 9, 3%. С другой стороны, глубина бедности (отклонение средней величины дохода бедных от прожиточного минимума) тоже сравнительно невелика – 5, 1%.

Надо также учесть теневые доходы. Официально признано, что они составляют не менее 25% формально начисленной зарплаты (Овчарова 2004: 28). Другая оценка: в 1999 году официальная зарплата составляла 36, 3% доходов домохозяйств, а с учетом ее скрытой части – 65% (Там же, 21). Но мы не знаем, как распределяются теневые доходы – в пользу бедных или богатых.

Доходы и расходы:

Таблица 12. 6. Соотношение денежных доходов и расходов населения РОССИИ, 2000, % от числа обследованных семей.

Источник: Овчарова 2004: 28 (по данным RLMS).

Монотонность, с которой убывает превышение расходов над доходами по мере роста состоятельности семей, наводит на мысль о том, что, чем люди беднее, тем выше у них доля теневых доходов. Точно так же с ростом состоятельности растут сбережения. Однако не исключено, что богатые больше, чем бедные, скрывают и доходы, и расходы. В то же время в докладе Всемирного банка приводятся результаты обследования домохозяйств в Пакистане: богатые занижают доходы на 50%, тогда как среднее занижение доходов составляет 25% (World Bank 2004: 41). Возможно, это различия в культуре.

За 1999—2002 годы в России произошло резкое сокращение основных показателей бедности – примерно вдвое. Теперь поставлена задача сократить бедность еще вдвое за последующие три года. Задача очень непростая. Но даже если она будет решена за более продолжительный срок, то уже при уровне в 12—15% бедность перестанет быть препятствием для демократизации России.

Бедность и демократия: Амартия Сен и Фарид Закария об Индии:

«Принижение политических прав и свобод определенно является частью системы ценностей правящей элиты во многих странах „третьего мира“, однако придерживается ли население тех же взглядов – большой и нерешенный вопрос. …Когда индийское правительство, возглавляемое Индирой Ганди, попыталось опробовать подобный аргумент на индийцах в целях оправдания „чрезвычайных мер“, которые оно необдуманно провозгласило в середине 70-х годов, общество на проведенных выборах разделилось именно по вопросу о правах и свободах. На тех судьбоносных выборах, с помощью которых правительство намеревалось подтвердить приемлемость „чрезвычайных мер“, подавлению фундаментальных политических и гражданских прав был дан твердый отпор; индийский электорат – один из беднейших в мире – протестовал против ущемления фундаментальных прав и свобод с тем же пылом, с каким жаловался на экономические лишения» (Сен 2004: 174—175).