Приживется ли демократия в России

Логично ожидать крупных мер по борьбе с коррупцией, ряда шумных процессов, которые позволили бы оправдать антидемократические действия. Хотя и подобные оправдания власть может счесть излишними. Но в любом случае главные орудия авторитарной власти – спецслужбы и подконтрольные им органы МВД, прокуратуры, юстиции и правосудия – будут сохранять, а скорее, даже усиливать свои позиции. Реформы в этой сфере будут формальными, в основном организационного характера. Судебная реформа, естественно, не приведет к независимости судебной власти. Будет лишь имитация независимости, оставляющая власти возможность влиять на судебные решения во всех случаях, когда она сочтет это целесообразным. Вообще, в этом варианте нет никаких реальных послаблений контроля бюрократии, только если для видимости.

Будет усиливаться контроль над бизнесом и увеличиваться прямое вмешательство государства в экономику посредством государственного предпринимательства. Под хорошим предлогом – структурных сдвигов, диверсификации экономики. Приватизация некоторых государственных унитарных предприятий и продажа госпакетов в акционерных обществах будут заторможены. Будут предприняты попытки налаживания государственно-частного партнерства: кто согласится, получит статус «равно-приближенного».

Во внутренней политике следует ожидать шагов по созданию «ручной» оппозиции и имитации политической конкуренции. Начало положено, партии Жириновского и Рогозина уже на сцене, хотя последний пообещал, что не будет «спецназом Кремля». Теперь нужны послушные и достаточно радикальные правые. Что касается независимой политической оппозиции, способной претендовать на власть, то правящая элита будет давить и шельмовать ее посредством подконтрольных СМИ и имитации народных движений типа «Идущих вместе», стремясь не допустить усиления ее влияния на избирателей. Точно так же будут поставлены в рамки НКО, их финансирование со стороны бизнеса и иностранных фондов будет дозироваться и регулироваться, неугодных станут закрывать под предлогом налоговых и иных нарушений.

Поскольку таким образом бюрократия избавится от какого-либо контроля, кроме контроля начальства и спецслужб, свойственные ей неэффективность, пренебрежение к людям и коррупция будут нарастать, даже при проведении кампаний против бюрократизма.

Региональные власти будут внешне послушны Кремлю, поскольку смена губернаторов станет определяться там, ведь их судьба отныне в руках президента, а не избирателей или политических конкурентов. Поэтому их произвол и мздоимство возрастут. Они будут душить все проявления независимости в сфере своего влияния тем скорее, чем больше смогут ссылаться на интересы и указания центра.

Центр, конечно, получит некоторые выгоды – он будет застрахован от случайностей народного волеизъявления, от воздействия на региональные выборы местных групп бизнеса и преступности. Но одновременно избиратели лишатся социальной практики, позволяющей им усваивать нормы демократии и гражданского общества. Центр мог бы в этом раскладе выступать против манипуляций на выборах, в защиту прав избирателей, но, назначая губернаторов, он и вовсе не будет иметь к этому стимулов.

По сути, будет воспроизведен советский вариант административной иерархии. Чтобы завершить его строительство, региональные власти окончательно подчинят себе власти муниципальные. На местном самоуправлении, скорее всего, окончательно поставят крест, останутся одни государственные полномочия. В каком-то смысле все усилия Д. Козака по разграничению полномочий и формированию системы местного самоуправления, пусть и в государственном варианте, поставлены под вопрос: местных начальников назначают, чтобы они выполняли указания «сверху», а не настаивали на собственных полномочиях.

Кто-то из аналитиков заметил, что до сих пор Россия напоминала относительную демократию феодальных владык: в регионах и ранее никакой демократии не было. Это наблюдение интересно, но далеко не верно. Картина на местах была весьма пестрой, хотя, конечно, в ряде регионов власть президентов или глав администраций была близка к абсолютной. Но все же Ходырева в Нижнем Новгороде, Титова в Самаре или Кресса в Томске не поставишь в один ряд с Шаймиевым, Аяцковым или Рахимовым. Теперь организация властной вертикали должна будет стать более монотонной: в Москве видимость демократии исчезнет, здесь свой владыка, но и на местах различия в степени демократического контроля в значительной мере будут стерты.

Госсектор, представленный прежде всего естественными государственными монополиями – «Газпромом», РАО «ЕЭС» (если оно останется), РЖД, «Транснефтью», а также ГУПами разных уровней, – в этой модели останется важнейшим рычагом в руках бюрократии. И его сила только будет увеличиваться – как с присоединением «Юганскнефтегаза» или «Гута-банка». Но вряд ли он может быть локомотивом экономики и тем более двигателем модернизации.