Призма-2 (СИ)

— Нет. Какой смысл беспокоить людей своими фантазиями. И ты зря беспокоишься. Это всего лишь галлюцинации, как говорит мой отец. Ты одна из всего племени серьезно относишься к ним, — попыталась успокоить тетку Энин, но в голосе слышались интонации внутренней обиды за пренебрежение к ее пророчествам. — Ты же знаешь, многие мои пророчества не сбылись.

Дорин словно очнулась и с вызовом посмотрела в глаза Энин.

— Они не сбылись, потому что некоторые родовичи, втайне от всех, обезопасили себя, для верности. А для скольких упрямцев они сбылись? Если бы не ты, я до сих пор бы оплакивала своего младшенького, Ирбиса. Камнепад произошел именно в том месте, что ты предсказала.

— Я вижу какие-то грядущие картинки, но чувствую, что это необязательное будущее, а только наиболее вероятное. Из смертных никто не может точно предсказывать. Но наше грядущее не сложно увидеть и без пророчеств. Границы черных земель Нафанчара приближаются к нам, и не сложно предугадать, что будет. Мы знаем, как он поступает с завоеванными.

— Ты права, Энин. Откуда в столь юной девушке столько мудрости и ума. — Дорин в знак благодарности погладила руку Энин, а затем с грустью добавила. — Ведь когда то Урук был священным городом наших предков.

— То было давно, — Энин подняла глаза к солнцу, поднявшемуся довольно высоко и палившему так нещадно, что пот катился градом по натруженным женским спинам. — Я пойду, Дорин, а то мать меня потеряла. Чтобы выжить приходится все больше и больше работать. Думаю, нам не вернуть уже тех веселых и беззаботных времен, что были еще на моей памяти. На все воля богов.

— Да пребудет с нами Анорис! — Дорин чуть наклонилась, развернув ладони перед собой кверху.

— Да пребудет с нами Свет! — Энин повторила движения своей тетки и закинув глиняный кувшин с водой на плечо пошла по направлению к своей хижине. Разговор с Дорин невольно заставил ее вспомнить ее недавнюю беседу со старейшиной Шу-нуном. Сегодня он позвал ее в свой дом для разговора, освободив даже от работ на поле. Это очень удивило Энин. До этого старейшина почти не замечал девушку.

Шу-нун, старый уже человек, с седыми до плеч волосами и черными, как уголек, проникновенными глазами, сам встретил ее у дверей. Отпустив своего молоденького, четырнадцатилетнего помощника (выполняющего все его поручения) погулять, старейшина жестом пригласил Энин присесть на циновку.

— Здравствуй, Энин, — ласковым голосом произнес старец.

— Здравствуйте уважаемый Шу-нун, — Энин с настороженностью посмотрела на старейшину. Ее удивило столь явное расположение к ней старика. Она считала, что он ее недолюбливает. И как ей казалось из-за ее способности предвидения. То ли завидовал он ей, то ли боялся, что она подорвет его авторитет в племени. Пророчествовать она начала с восьми лет и почти сразу Шу-нун стал к ней придираться, часто был груб и вообще запретил людям слушать ее. Именно из-за старейшины Энин часто приходилось молчать, скрывать свои видения. А не промолчи она, можно было избежать многих бед. Она понимала, что не все ее пророчества сбываются, но многие подтверждались. Ей не хотелось служить темным силам, к коим относились предсказания. Но почему не допустить того, что Анорис через нее предупреждает об опасности. Она была юной, чистой душой и телом девушкой, верящей в Свет, Добро и Любовь. Никому и никогда она не делала ничего плохого, была честной и доброй. Самое обидное, что и Шу-нун был хорошим человеком. Почему он так недолюбливал ее, остерегался? А сейчас производил впечатление самого радушия и гостеприимства. Начал старик издалека.

— Ты, наверное, удивилась моему приглашению (Энин только кивнула, она не привыкла перебивать старших). Думаешь старый Шу-нун придирается к тебе, недолюбливает (из почтения Энин попыталась отрицательно покачать головой). Не спорь, я знаю. Но это не совсем так. Ты же знаешь, что я несу ответственность за наше племя, а это ох, какая большая забота. Особенно в это тяжелое время, когда мы одни остались на родной земле, окруженные врагами. Животных вокруг почти не осталось, пищу становится добывать все труднее и труднее. Даже последний водный источник пересыхает. А тут ты, со своими предсказаниями. Сама знаешь, не одобряем мы этого…

— Я не хотела… — попыталась оправдаться Энин и даже хотела встать, но старик поднял свою сухую, но крепкую еще руку и остановил ее: