Призма-2 (СИ)

Я родился много лет назад, в Северной Америке, как вы ее сейчас называете. Наша семья была главным шаманским родом в племени пайни. Мы были влиятельными в тайном братстве колдунов обеих Америк. Мой пращур был шаманом тогда, когда индейцы еще жили на Затопленном Материке, вернее им был наш общий предок краснокожий Улитка, великий сын звездных драконов из созвездия Летучей Мыши, Дома Богов. Потом его род спасался на Большой Земле и уходил от преследовавших их магов Великих гор сначала на север, а потом уже в Америку. Амарука, «Земля Крылатого Змея», стала нашей новой родиной. Прошли годы, земля Северного прохода ушла сначала под лед, а затем ее покрыла соленая вода. Мы стали недосягаемы для воинственных магов севера, но черная магия овладела нашими высшими иерархами. Темный колдун Толтек уничтожил всех белых шаманов и ввел свои правила, те что когда-то погубили Затонувший Континент. Верили в Небо, но силу черпали из-под земли. Мы пошли по пути темного знания и это был тупик для наших народов. Колдуны-нагуали, оборотни и владыки подземных духов владели только темной стороной Знания. У меня не было выбора. Я его и не знал. Мы поклонялись Амару, Пернатому Змею, посланнику Неба. Уже в юности я был инициирован в наше тайное братство Мер-гул. Существовала легенда о Священном Дереве, произрастающем в подземном мире, на коре которого наши жрецы написали свое знание. Именно по ней мы получали посвящение, и немногие выжившие проходили обучение. Поверьте, таких было мало. Я был среди лучших, пройдя все семь испытаний и удостоенный укуса священной змеи из нашего главного храма. Во время седьмого испытания, которое проходило в Доме Летучих Мышей, меня покалечил Камазоц, страшное чудовище с телом человека, крыльями и головой летучей мыши. Он пощадил меня в обмен на службу. Так я попал в его Дом. Камазоц, умный, утонченный, но жестокий бог. Именно в его Доме изучают некромантию, магию смерти, обучают вызову и управлению подземных духов, управлению человеческой волей. То, что заставлял делать меня наставник ужаснуло бы вас, а меня выворачивало наизнанку. Однажды, ради тренировки, мне пришлось вырезать сердца из груди всех малышей небольшой деревушки, расположенной глубоко в джунглях. Как говорил мой учитель сердце должно окаменеть или его придется вырвать. Бессердечные, так называли нас индейцы. Мое сердце каменело, но не смогло превратиться в камень. Вступая в транс я часто получал приказы от самого Камазоца. И когда он сказал принести ему в жертву сердце моего младшего брата, я не смог это сделать. Нам подчиняются беспрекословно и никто не смел мне перечить, но в последний момент я отказался. Мое сердце было еще живо. Да, я был чудовищем, но Маниту не совсем отказался от меня. За это я был жестоко наказан и оказался в этом мире, в теле летучей мыши, на страже магического портала. На долгие, долгие годы. Вы даже представить себе не можете, как все это время мстил, пытал меня Камазоц. Я умираю и сейчас отправлюсь в тот мир, который не раз видел в своих камланиях. Мои братья-шаманы через свои увеличительные стекла будут вызывать меня для своих темных дел, принося окружающим горе и боль. Но я сам виноват, то был мой выбор. Все, не чувствую ни рук, ни ног.

— Амарук, ты страшно грешил, но я все равно благодарен тебе за спасение моей сестры. И ответь мне на последний вопрос. Как выглядел тот мергул, что прошел сквозь портал до нас. — Венгард склонился прямо над губами умирающего, который уже еле шевелил ими.

— Я не видел его вблизи. Мне это запрещено. Он был в длинном сером плаще с капюшоном, надвинутом на глаза. Я поймал всего один его взгляд. Даже меня он заставил вздрогнуть. Еще мне запомнился шрам, как клеймо. Он у него необычный и проходит… — Губы силились еще что-то продолжить, но глаза мертвенно остекленели и последним звуком был лишь тихий прощальный выдох уже не живого тела.

— Он умер. Нужно его похоронить. Он хоть и монстр, но мне его почему-то жаль.

— Милегра очнулась.

* * *

— Я весь внимание. Даже сел в кресло между вами, чтобы было удобно вас слушать. До Мошеха нам долго лететь. — Венгард откинул спинку пассажирского кресла и приготовился.

— Хорошо. Начну я, потому что Росвен вошел в контакт со мной. — Милегра поправила свои пышные, темные с рыжиной волосы и, переглянувшись с Алесией начала свой рассказ.