Призма-2 (СИ)

— Неужто так тебе и сказали. — брови Ксанта в удивлении поднялись от такой наглости гномов. Так говорить с ведуном никто не мог себе позволить. Антин ухмыльнулся, вспоминая что-то приятное.

— Это я перефразировал. Донес так сказать общий смысл их гномьей философии. Мне они такого не сказали бы никогда. Но на падение нравов людских жалились, обиды нанесенные упоминали и намекнули о том, о чем я и так давно догадался. За что, кстати, их совсем не осуждаю. Много они от подлых людишек натерпелись, и обмана, и воровства, и гонений. К родованам у них претензий не было, почему и дружили со мной, но вот остальные…

— Поди жалеют, что с родственниками не остались в своем мире?

— Спрашивал и об этом у них. Представь себе не жалеют. — Антин хитро улыбнулся, глаза озорно заблестели. — Они ж те еще пройдохи. Что хочешь готовы терпеть лишь бы конкуренции не было. А жалобы их, это так под чарку и задушевную беседу нюни. Они свое дело знают и конъектуру чувствуют. Скоро месяц, как они все свое добро собрали и на север отправились. Они, как крысы беду чуют.

— Это не их земля. Им главное барыши. Мы же родились на этой земле, живем и умирать на ней будем. Эта земля приняла пепел наших предков, если придется примет и нас. — Главный ведун резко встал со скамьи и вплотную подошел к ведуну Дыя, посмотрел ему прямо в глаза.

— Пора! До полудня начнется битва.

— Да пребудет с нами Светлый Дый!

— Да пребудет с нами Светлый Анорис!

* * *

Враг двигался нестройными колоннами, поднимая пыль до неба. Нос и рот воинов был закрыт тканью, но мелкие частицы проникали везде, разъедая даже глаза. Отплевывая и стряхивая ее с ресниц и бровей, ругаясь и проклиная всех на этой земле, двигалось черное воинство по выжженной солнцем земле. Большая часть войска была пешей и составляла основу колонны. Лишь в арьергарде, замыкая войска, находился большой отряд верблюжьих всадников, как тяжеловооруженных, так и легких наездников. Перед ними, лениво переставляя свои огромные ноги двигались восемь боевых слонов. К их спинам были приторочены огромные кибитки из темной фиолетовой камчи, с несколькими отверстиями вместо окон. Нетрудно было предположить, что там располагались важные персоны. То там, то здесь раздавались крики людей, стремительно перемещающихся на конях вдоль колонны и безжалостно хлещущих любого, выбившегося из строя. Люди двигались молча, не желая получать лишнюю порцию едкой пыли в легкие. Сразу же после закованных в тяжелую броню воинов, уныло брели полуголые, окровавленные и грязные люди. Внешний облик разительно отличал их из общей массы темноликих людей вокруг. И не только цепями, сковавшими их. Это были светлокожие, русоволосые пленники, уныло бредущие навстречу своей смерти. Среди них было много детей и стариков. Разговаривать, а тем более плакать им запрещалось. За непослушание кара была одна — смерть. Прямо тут же, на обочине дороги — ударом каменного молота по голове.

С правого фланга проскакало несколько легких всадников, поднимая еще выше придорожную пыль. Не останавливаясь, они промчались вперед. Это были разведчики. В черных кожаных доспехах и медных шишаках на головах, с короткими, словно ножи мечами, они стремительно перемещались на своих хусанских изящных лошадках. Отряд из тридцати таких скакунов, с худым бородатым командиром во главе, стремительно пересек низину и почти мгновенно оторвался от основной колонны. Совсем немного времени и они приблизились к узкому выходу из долины, словно нехотя протискивающемуся между холмами.

Не доехав сотни метров до прохода, командир разведчиков резко осадил коня и призывно поднял руку.

— Остановитесь! Мой амулет Манго жжет мне руку, предупреждая об опасности! — он пристально осмотрел близлежащие холмы, надеясь увидеть хоть какую-то примету об угрозе их жизням. Но не было даже намека на это. В полной тишине слышалось лишь тяжелое гудение стонущего от зноя воздуха и возбужденное похрапывание лошадей, перебирающих копытами на месте. Даже птицы не нарушали однообразия окружающего ландшафта.

— Командир, здесь негде даже спрятаться, — первым нарушил тишину темнокожий безбородый воин в дротиком в руке. Он, как и основная часть разведчиков, заметно отличался от командира внешне. Тот был марант — полукровка, мать которого была рабыней, из родованов, остальные чистокровные хоши.

— Я чувствую опасность, амулет меня ни разу не подводил, не быть мне шункором разведчиков. Опасность где-то рядом. Разворачиваемся, нужно доложить Шуш-бину. Пусть он решает, что делать. — Он развернул своего коня и уже собрался огреть многохвосткой своего скакуна, как один из его воинов закричал.