Признайся, если сможешь

Зельевик заерзал на подоконнике, явно пытаясь спрятаться за штору, Кеннет отлепился от кастрюли, шагнул ко мне. На талию легла теплая ладонь, решительно развернула к покосившимся в проеме дверям. Да… Я готова забираться и приводиться в чувство.

Кабинет прикольно, но со скрипом крутанулся, словно заделался ржавой каруселью, охранник шустро повесил мне на плечо мою же сумку. Какой милый стал, не то что был! Чуть не за шкирку сюда тащил и Легион звать собирался. Я показала ему язык, чтобы не думал, будто я совсем не злопамятная, Кеннет потянул меня прочь.

Сердце билось часто-часто, сменялись помещения и интерьеры. Помпезно обставленная приемная, пустой коридор, лестница с коваными перилами. Я держалась за них и по-детски прыгала через ступеньку, чему-то очень радуясь. Точно! Меня же не отчислили. Да здравствует справедливость!.. И Кеннет рядом, такой внимательный. Когда я в конце пролета с перил скатывалась, поймал…

– Ты меня спас, – сообщила я с придыханием, – в который раз. Ты самый лучший.

– Ага, дома даже грамота висит. – Он сгреб меня в охапку и больше не отпускал. Надеюсь, не только для того, чтобы снова не ловить.

Спустились мы к лекарям, где нерадивым студентам оказывают первую помощь. После медчасти повернули куда-то, где я раньше не бывала. Узкий коридор и двери-двери-двери, одинаковые. За одну из них Кеннет меня и втолкнул. О, мини-аптека! «Самопомощь» – прочла я на табличке крупный текст. И ниже мелкий: «В случае неправильно подобранных и использованных средств наш лекарский блок снимает с себя всю ответственность, но обещает сильно над вами не смеяться». В тесной комнатке громоздились полки с пилюлями и пузырьками. Кеннет взял обыкновенный стакан, что-то в нем смешал, потряс и сунул мне под нос. Ох, мама-мамочка! В глазах зарябило, дыхание сперло. Нашатырь отдыхает!..

– Через минуту-другую отпустит, – пообещал Кеннет и отпустил меня прямо сейчас.

Я не отпустилась. Прижалась, уткнувшись носом ему в грудь, жадно вдыхая его запах. Момент долгожданной близости, напряженная спина под моими ладонями. Он не обнял в ответ, лишь положил подбородок на мою макушку.

– Прости, – выпалила я. Эмоции шкалили, колотило изнутри. – Прости меня, я такая дура!

– Лёна…

– Нет, подожди… Я… ошиблась, очень ошиблась. Помнишь, ты меня у кустов выбрал? В заложницы. Именно меня, хотя я не ближе всех была. Потому что мое желание убраться из Междумирья повлияло, мой дар создательницы.

– И что?

– Была теория, что это не предел… влияния. Вдруг я заставила тебя сделать и другое?

Кеннет отстранился. Взглянул мрачно, без проблеска понимания.

– Раз уж мир меняется под меня, а желания исполняются, – я по-дурацки всхлипнула, – может, и ты тоже… Я в тебя влюбилась еще тогда, в Ладосе. Не знаю точно, когда именно. И я хотела, дико хотела взаимности. А потом оно сбылось. Вот и возник вопрос: не внушаю ли я тебе… любовь…

Кеннет спрятал руки в карманы.

– Поэтому я вела себя так. Избегала тебя. Не могла разобраться, честно ли это – быть с тобой… На Винар ездила, чтобы про отношения Шелана выяснить. Решила, что мне нужно найти ответ. Убедиться, что не управляю твоими чувствами, проверить.

– Проверила?

– Да… Вроде…

– Молодец, – сказал он вовсе не тем тоном, которым хвалят.

Словно ведром воды окатило. Раз – и ни легкости, ни щекотной дурости в голове. Эмоции, что кипели во мне мгновение назад, исчезли. Возможно, нашатырь подействовал… Я убрала руки, выпрямилась. Кеннет не шелохнулся. Ни толики былой теплоты. Отстраненное спокойствие и изучающе холодный взгляд.

– Я еще вчера решила, что плевать, дар или не дар подтолкнул нас друг к другу! Да, виновата, что скрыла, сторонилась, убежала тайком расследовать. Я объяснила почему…

– Всегда у всех есть причины, чего уж, – криво усмехнулся он.

Про маму явно. У нее вот тоже были. Чтобы его бросить… И Кеннет никогда не пытался их выяснить. Ушла и ушла. Понял, принял, вычеркнул. Господи… Я не просто напортачила. А почти предала. Молодец.

Я отвернулась, зябко повела плечами. Комнатка будто теснее стала. Воздух спертый, кругом полки. Со дна неведомой настойки пялился чей-то крошечный глаз, плясали пылинки в прицельных лучах лампы.

– Ты же понимаешь, – заговорил Кеннет, – что сдача зачета – не окончательная победа? Кто-то подставил тебя. Скопировал артефакт с заданиями и подкинул в твою сумку. Специально.

– Знаю кто, – ровно выговорила я. Почему-то было совершенно плевать, что будет дальше, раз он… – Моя бывшая подруга с Земли.

– Из-за которой первое предупреждение? Какого демона она на тебя ополчилась?

– У нее это личное. Ненавидит со школы. Лизка сегодня на меня в столовой налетела. Тогда и подбросила, я уверена.

– Знать и быть уверенной – не равно доказать. Понадобится что-то посущественнее. На правосудие надежды ноль.

Я отлепилась от полки. Встретилась со злым взглядом чернющих глаз. И злость та была не на меня.

– Еще неделю назад следовало этим заняться, – покачал головой Кеннет, – не девчачьи разборки уже. Она перешла все границы.

– Мало ты знаешь о девчачьих разборках, – вздохнула я.