Признак высшего ведьмовства

Второй стол поставили незамедлительно. Но предназначался он совсем не для Шарлотты, как думала тетя Бригитта. За этим столом во время занятий сидела Софья Ковалевская и посвящала растущую девочку во все более притягательные и завораживающие тайны точного знания…

Так прошло несколько лет. Имя юной Шарлотты Шпайер стало хорошо известным в научных кругах. Она предложила несколько новых, весьма оригинальных решений уравнения теплопроводности, опубликовала в научных журналах статьи, касающиеся математических доказательств теории Большого Взрыва и существования антивещества. А ее книга «Тернистые тропы и ловушки математического анализа» воистину стала научным бестселлером. И, разумеется, никто не знал, что за успехами девушки стоит Софья Ковалевская. А если бы и узнали, сочли бы это нонсенсом, бредом, фантастикой, но только не реальностью.

Несмотря на все свои успехи, Шарлотта не почивала на лаврах и не останавливалась на достигнутом. Ее с каждым годом затягивала великая теорема Ферма, которая становилась ее навязчивой идеей, смыслом жизни.

— Не бойся, Шарлотта, — однажды сказала девушке Софья Ковалевская, когда та расплакалась над очередным неудачным доказательством. — Когда-нибудь нас ждет успех. Верь мне.

Шарлотта и не думала не верить. И что же? Этот день настал.

День, когда она и Софья Ковалевская доказали недоказуемое. Совершили невозможное. Перевернули все представления науки. Доказали теорему Ферма.

. Доказательство было прекрасным, точным и простым, как истинное Божье Творение. Оно вызывало на глазах слезы благоговения, а в душе — почти религиозный экстаз.

— Что ж, — сказала Софья Ковалевская, — теперь ты должна возвестить миру о том, что сделала.

— О том, что мы сделали, фрау Ковалевская! Ваш вклад неоценим…

— Девочка, для всего мира, кроме тебя, я умерла еще в тысяча восемьсот девяносто первом году. Тебя сочтут сумасшедшей, если ты заявишь, что вела исследования совместно с Софьей Ковалевской.

— Я смогу облечь эту данность в более приемлемую для ограниченного человеческого разума форму, — улыбнувшись, пообещала Шарлотта.

… И вот теперь настал день торжества. Шарлотта вместе с тетей едет на научную конференцию, где ей предстоит сделать доклад «Некоторые новые аспекты решения уравнения Ферма». Но доклад — лишь предлог. На самом деле Шарлотта на глазах у солидной ученой публики совершит невероятное: представит им неопровержимое доказательство теоремы Ферма.

Машина мчится к стеклянно-бетонному зданию Дворца Науки. Шарлотта тихо улыбается. Ее не забо-тит слава, которая обрушится на нее после… Она не думает о том, что произведет настоящий взрыв в умах. Она мысленно благоДарьт Софью Ковалевскую за то, что та даровала ей смысл жизни. А теперь настал момент даровать миру невероятное открытие. И Шарлотта сделает это — просто, без самодовольства или гордыни, именно так, как учила ее великая Ковалевская.

Шарлотта и тетя входят в здание Дворца Науки, проходят регистрацию, затем поднимаются в стеклянном лифте на пятнадцатый этаж, представляющий собой не что иное, как огромный конференц-зал.

— Ты волнуешься, Лотхен? — спрашивает тетя.

— Почти нет, — отвечает Шарлотта. Она действительно не испытывает какого-то особого волнения. Чувство торжественности грядущего момента — да, это она чувствует и не хочет пустым, слишком человеческим волнением принижать его.

Двери лифта открываются прямо в конференц-зал, точно так же, как и двери других шести лифтов, то и дело с легким звоном распахивающихся и впускающих в огромное помещение все новых и новых делегатов. Шарлотта сверяется с данной ей программой конференции, оглядывает зал… К ним подходит солидных лет джентльмен, облаченный в безукоризненный костюм-тройку и ослепительно белую рубашку с дорогим галстуком. Седые волосы джентльмена немного напоминают нимб вокруг его головы.

— Фройляйн Шпайер, рад вас видеть, — кланяется девушке седовласый.

— Здравствуйте, профессор Либхе, — улыбается в ответ девушка. — Тетя, знакомься, это профессор Либхе, я консультировалась у него по теории бесконечно малых…

— Скорее это я консультировался у нашей гениальной Шарлотты, — умело льстит профессор и старомодно целует тете руку. Тетя расцветает. Ее племянница сейчас в зените славы — разве это не то, ради чего стоило прожить жизнь?

— Фройляйн Шпайер, ваш доклад будет заслушан вторым, — говорит профессор Либхе. — Сразу после выступления академика Даговица. Так что будьте готовы.

— Безусловно, — улыбается Шарлотта.

— Позвольте, я провожу вас на ваши места, — источает любезность профессор Либхе.

Шарлотта сидит рядом с тетей, стараясь не глазеть по сторонам, хотя кругом мелькают знаменитости научного мира. Но вот конференция начинается, звучит вступительное слово, представляются члены почетного президиума…

— Лотхен, — шепчет тетя. — На трибуну поднялся академик Даговиц! Следующей выступаешь ты! О как я волнуюсь за тебя, сердце мое! О если бы сейчас здесь были твои дорогие родители, они гордились бы тобой!

Шарлотта улыбается внутренней улыбкой и говорит:

— Несомненно, дорогая тетя.