Признание этого мужчины

И мой папа. Я близка к слезам, наблюдая, как он сражается ос своими заметками, вспоминая мою юность, давая совет по каждой из моих дерзких черт, а затем продолжает рассказывать о том, как меня поймали на краже сладостей в магазине, и как я съела улики.

Он поднимает бокал и поворачивается к нам.

— Джесси, удачи, — серьезно говорит он, вызывая шквал смеха у всех гостей и широкую улыбку Джесси, который тоже поднимает бокал, затем встает, опуская руку, чтобы не дергать меня за запястье. Папе аплодируют, он садится и допивает неразбавленный виски, а мама с улыбкой потирает его плечо.

Джесси ставит бокал с водой на стол и, повернувшись ко мне, опускается на колени и берет меня за руки. Я выпрямляюсь, быстро осматриваю комнату, отмечая, что все внимание направлено на нас. Почему он не может играть по правилам?

Большие пальцы быстро рисуют круги на тыльной стороне моих кистей, он играет с кольцами, поворачивая их на пальце, прежде чем выпрямить. Он приподнимает на меня великолепные зеленые глаза, и я поражаюсь мерцающим озерам чистого счастья. Я делаю его счастливым, даже когда избегаю очень важного разговора. После моей непрерывной борьбы за то, чтобы заставить этого мужчину говорить, теперь я сам обхожу разговоры стороной. На этот раз от проблемы бегу я, даже если ее создал он.

— Ава, — тихо говорит он, но я не сомневаюсь, что его слышит вся комната. Тишина просто кричит. — Моя прекрасная девочка. — Он нежно улыбается. — Вся моя. — Подавшись вперед, он ласково целует меня. — Мне не нужно вставать и заявлять всем присутствующим, как сильно я тебя люблю. Мне не интересно тешить их желания. Только твои.

В горле встает комок, а он только начал.

Джесси вздыхает.

— Детка, ты полностью завладела мной. Поглотила и утопила в своей красоте и духе. Ты знаешь, что я не могу жить без тебя. Ты сделала мою жизнь такой же прекрасной, как ты сама. Заставила меня желать жить достойной жизнью — жизнью с тобой. Все, что мне нужно, — это ты: смотреть на тебя, слушать тебя, чувствовать тебя. — Он опускает мои руки и гладит ладонями мои бедра. — Любить тебя.

Я не выдерживаю. Мама тоже. Как и все в комнате. Стискиваю зубами нижнюю губу, чтобы не разразиться рыданиями и задыхаюсь от комка в горле, глаза наполняются слезами, когда я смотрю на красивое лицо Джесси.

— Мне нужно, чтобы ты позволила мне делать все это, Ава. Мне нужно, чтобы ты позволила мне заботиться о тебе вечно.

Слышу тихие мамины рыдания и ничего не могу поделать со своими. Не сейчас. Он парализует меня одним прикосновением. Теперь парализует прикосновением и словами. Я обречена на жизнь, полную разрушительного удовольствия, обжигающей нежности и останавливающих сердце эмоций. Он будет обездвиживать меня на каждом шагу.

— Я знаю, — шепчу я.

Он кивает и делает глубокий вдох, прежде чем встать и притянуть меня к себе. Утыкаюсь лицом ему в шею и вдыхаю его запах, от свежего, мятного аромата закрываю глаза и удовлетворенно выдыхаю.

Комната больше не наполнена тишиной. Когда я отстраняюсь из объятий Джесси, вижу людей, стоящих повсюду, ритмичные аплодисменты в знак уважения резонируют по гостиной. Мне следовало бы испытывать неловкость, но я этого не делаю. Он только что говорил со мной, будто мы одни, доказывая, что ему действительно все равно, где он и кто рядом — так было всегда, так и останется.

Я смотрю на маму, она подходит к Джесси и обнимает его.

— Джесси Уорд, я люблю тебя, — говорит она ему на ухо, когда он обнимает ее одной рукой, — но, пожалуйста, сними наручники с моей дочери.

— Ни за что, Элизабет.

Она отпускает его и шлепает по плечу, а затем на него набрасывается Кейт.

— О Боже. Мне хочется упасть ниц и целовать твои ноги.

Я закатываю глаза, меня постоянно дергают за руку, пока гости поздравляют моего невротичного бывшего плейбоя с его маленькой речью. Сегодня день нашей свадьбы, и я не хочу быть здесь. Все эти люди, включая Кейт и мою маму, стоят у меня на пути. Я хочу, чтобы он был только моим, но вечером прибудут гости, так что мы никуда не уйдем.

После миллионного поцелуя в мою щеку, и массы рукопожатий Джесси, он ведет меня из летней гостиной.

— Ава?

Я поворачиваюсь к брату. И почти жалею, что он здесь. Ему трудно, и за этим невероятно больно наблюдать. Глядя на свое запястье, я начинаю задаваться вопросом, как мне убедить Джесси освободить меня. Он не сделал этого ради моей мамы, и мне не особо верится, что он сделает это ради моего брата. Я знаю, что Дэн опасается его, и что Джесси знает об этом. Я поднимаю глаза на Джесси и вижу, что он наблюдает за мной. Он знает, о чем я думаю, и ему это не нравится, но он все равно лезет в карман и достает маленький ключик.

Не говоря ни слова, он освобождает меня от наручников и оставляет их болтаться у него на запястье.

— Иди, — тихо говорит он, бросая предупреждающий взгляд на Дэна.