Признание этого мужчины

Джесси ерзает на кровати, а затем откидывается назад, увлекая меня за собой. Что ж, по крайней мере, он разговаривает со мной достаточно, чтобы поухаживать в моем жалком состоянии. Какая женщина наказывает алкоголика, любовь всей ее жизни, тем, что отправляется веселиться и напивается? Да еще и будучи беременной, о чем он, конечно, не знает. Что за женщина будет мучить своего безумного мужа-собственника, засовывая язык в глотку другого мужчины у него на глазах? Та, кому подстать мужчина, который ворует таблетки у любви всей своей жизни, чтобы попытаться втихаря обрюхатить ее. Мы созданы друг для друга.

— Мне жаль… чутка, — говорю тихо.

Он целует меня в волосы.

— Мне тоже.

Он смелый. Я, должно быть, выгляжу и пахну шокирующе. Аромат похмелья не из самых приятных с утра, особенно для выздоравливающего алкоголика.

Я лежу жалкой кучей поперек него, то засыпая, то просыпаясь, то погружаясь в раздумья.

— О чем думаешь? — спрашивает он тихо, почти с опаской.

— О том, что дальше так продолжаться не может, — отвечаю честно. — Для тебя в этом нет ничего хорошего.

Я опускаю тот факт, что для меня тоже все плохо.

Он вздыхает.

— Мне плевать на себя.

— Что нам делать? — настаиваю я.

Он молчит немного, а затем укладывает меня на спину и раздвигает мои бедра, устраиваясь между ними. Сделав глубокий вдох, прижимается лбом к моей груди.

— Не знаю, но знаю, как сильно люблю тебя.

Я млею и смотрю в потолок. Я тоже это знаю, но поговорка «любовь побеждает все» в нашем случае подвергается испытанию до предела. Он каждый раз пользуется признанием в любви, будто это приемлемое оправдание его невротических привычек.

— Зачем ты это сделал? — Мне не нужно вдаваться в подробности. Он знает, о чем я спрашиваю.

Он смотрит на меня, хмурая морщинка набегает на лоб.

— Потому что люблю тебя, — говорит он, защищаясь. — Все потому, что я люблю тебя.

— Ты обращаешься со мной как с мусором, трахаешь в туалете бара, без слов, а потом уходишь, чтобы лапать другую женщину? И все это ты сделал потому, что любишь меня?

— Я пытался доказать свою точку зрения, — тихо возражает он. — И следи за языком.

— Нет, Джесси. Ты пытался быть мудаком. — Я слегка ерзаю под ним, и он с тревогой смотрит на меня. — Мне нужно принять душ.

Он вглядывается в мои глаза, но, в конце концов, откатывается, позволяя подняться. Я встаю с кровати и иду в ванную, закрывая за собой дверь, прежде чем почистить зубы и принять душ. Чувствую себя совершенно опустошенной и просто хочу заползти обратно в постель и забыть обо всем, но бешеный ход мыслей вторгается на пугающую территорию, отчего голова болит еще сильнее. Я не видела его четыре дня. И изо всех сил стараюсь не рисковать, думая об этом, но ничего не могу с собой поделать, особенно в свете его последнего исчезновения.

Я подпрыгиваю, когда рука скользит по моему животу, а губы касаются моего плеча.

— Позволь мне, — шепчет он, забирая губку и разворачивая меня. Он опускается передо мной на колени, берет мою ногу и ставит ее себе на бедро, начиная водить по ней мыльной губкой.

Хмурой морщинки не видно. Он выглядит довольным, умиротворенным и расслабленным, именно таким, каким я его люблю, и все потому, что снова заботится обо мне.

— Где ты был с понедельника? — спрашиваю, пристально наблюдая за ним. Он не напрягается и не бросает на меня настороженных взглядов, просто продолжает медленно мыть, пока вокруг нас льется вода.

— В аду, — тихо отвечает он. — Ты бросила меня, Ава.

Он не смотрит на меня и не говорит обвиняюще, но указывает на то, что я нарушила свое обещание.

— Где ты был? — настаиваю я, опуская ногу на пол душа и поднимая другую, когда Джесси касается моей лодыжки.

— Пытался дать тебе пространство. Я понимаю, какой я с тобой, Ава, и мне правда жаль, что я не могу остановиться. Но я не могу.

Он все еще не ответил. Все, что он говорит, я и так знаю.

— Джесси, где ты был?

— Следил за тобой, — шепчет он. — Повсюду.

— Целых четыре дня? — выпаливаю я.

Он смотрит на меня и перестает водить губкой.

— Моим единственным утешением было видеть, что ты тоже выглядишь потерянной. — Он берет меня за руку, притягивая к себе, так что я тоже становлюсь на колени напротив него. Он убирает мокрые волосы с моего лица и наклоняется, чтобы нежно поцеловать в губы. — У нас все не как у обычных людей, детка. Но у нас особенные отношения. Очень особенные. Ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе. Все просто. Ава, быть врозь — неестественно для нас.

— Мы сводим друг друга с ума. Это нездорово.

— Моя жизнь без тебя — это нездорово. — Он сажает меня к себе на колени и обвивает мои руки вокруг своей шеи, прежде чем обхватить меня за талию широкими ладонями. — Вот, где твое место. — Он сжимает мою талию, чтобы подтвердить свою точку зрения. — Только здесь и только со мной. Никогда больше не целуй другого мужчину, Ава. Иначе мне светит большой срок.

Я осознаю глупость своего поступка. Подняв руку, глажу его по подбородку. Никаких синяков или царапин.

— Тебе нужно прекратить творить это безумное дерьмо.