Признание повесы

– Соблазняю тебя. Ведь соблазнила же ты меня в библиотеке! Теперь моя очередь. – Он снова нагнул голову, поцеловал ее долгим, сладостным, мучительно нежным поцелуем и прошептал: – Как думаешь, мне это удается?

Лидия поколебалась, обдумывая ответ. Что сказать? В чем признаться?

– Да, конечно… – решилась она наконец.

– Вот и прекрасно, – кивнул Роберт, сжимая ее талию. – Пойдем наверх.

Лидия с недоумением посмотрела на него.

– Хочу, чтобы ты лежала в постели. Подо мной. Я подарю тебе истинное наслаждение. А для этого необходима кровать.

Он признанный эксперт во всем, что касается женщин. Кто она такая, чтобы спорить?

Изнемогая от предвкушения, Лидия кивнула:

– Пойдем.

Ноги не держали ее, но Роберт велел ей опереться на его руку.

Он открыл дверь гостиной и проводил Лидию к лестнице. Она раскраснелась, губы ее слегка опухли. Роберт огляделся в поисках Билта и увидел его в распивочной: слишком далеко, чтобы заметить что-то подозрительное.

Они стали подниматься по ступенькам: Лидия впереди, он – за ней. Оба успели добраться до верхней площадки, а Лидия – даже исчезнуть из виду, прежде чем запыхавшийся Билт подбежал к лестнице.

– Вам еще что-то понадобится, милорд?

– Нет, спасибо, Билт, мы идем спать.

– Я позвоню, если понадобится помощь, – сказала Лидия. – Пожалуйста, передайте это моей горничной. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мисс, милорд!

Билт поспешил обратно в распивочную.

Мысленно благословляя Господа за поздних посетителей, Роберт последовал за Лидией в ее спальню и закрыл за собой дверь.

На столике рядом с большой кроватью с четырьмя столбиками, стоявшей у стены, горела единственная свеча. Занавески были приспущены, но не задернуты, открывая толстый матрац, застеленный белоснежными простынями под канифасовым покрывалом, и пышные подушки. В камине ярко горел огонь, бросая на пол и стены мерцающие золотистые отблески. Лидия остановилась у кровати и обернулась.

Не сводя с нее взгляда, Роберт неспешно преодолел короткое расстояние, разделявшее их, притянул ее к себе и закружил в вальсе поцелуя.

Впервые в жизни он отдался страсти, без размышлений, без колебаний. Отдался постепенно нарастающему жару и… и ей, целиком и безвозвратно.

Лидия была столь же безрассудной и безоглядной, и он ощутил это в ее поцелуе, в безудержном пыле, который она не трудилась скрыть… или хотя бы замаскировать.

Они стали с лихорадочной поспешностью сбрасывать одежду, отрываясь друг от друга только для того, чтобы снова слиться в жадном поцелуе. Желание возрастало, сменяясь страстью, посылая неистовые языки огня, сжигавшие обоих. За окном завывал ветер, но они ничего не замечали.

Выступив из озерца платья и сорочки, Лидия шагнула к Роберту и ахнула, когда он, обвив руками ее талию, притянул ее к своей широкой груди. Их губы снова слились, и Роберт остро ощутил безумную жажду, страсть и яростное желание, связавшее обоих. Лидия словно растворилась в нем: голая грудь – к его груди, обнаженные бедра – к обнаженным бедрам.

Роберт отнял руку от упругой груди, от соска, который все это время нежно теребил, и поднял голову, но только для того, чтобы осыпать горячими поцелуями шею Лидии, ее ключицы, грудь и ноющие соски.

У Лидии закружилась голова. Нервы не выдерживали обвала нахлынувшего блаженства. Горячие губы прижались к ее животу. Не поднимая тяжелых век, Лидия зарылась руками в его волосы, почувствовала, как Роберт гладит ее бедра и скатывает чулки.

Она послушно выступила из чулок – от туфель она избавилась за несколько минут до этого. И сейчас ждала, когда он поднимется с колен, сбросит брюки и…

Его губы прижались к крохотным завиткам, целуя… а потом…

– Роберт! – ахнула Лидия, вцепившись в его волосы.

Язык Роберта касался, лизал, проникал внутрь.

Колени Лидии подогнулись.

Но Роберт подхватил ее, прислонил к кроватному столбику и снова стал целовать, лизать, гладить… прежде чем поднять ее ногу и положить себе на плечо, чтобы лучше открыть ее и поцеловать нежное чувствительное местечко между бедрами. Он слишком хорошо знал, как обращаться с женщинами. Ненасытный и безжалостный, он сводил ее с ума, заставлял терять голову. Его язык наполнил ее, и Лидия вскрикнула. Она словно провалилась в темноту. Но он снова поймал ее, удержал, после чего поднял и положил на кровать.

Обнаженная, сгоравшая от предвкушения, Лидия ждала, стараясь отдышаться. Пока Роберт сбрасывал с себя оставшуюся одежду, беззастенчиво рассматривала его длинные ноги, мускулистые бедра и тяжелую восставшую плоть, освещенную пламенем камина.

Он оперся коленом о матрац, немного подумал, подвинулся ниже, раздвинул ее ноги и встал между ними на колени.

Погладил ее колени, жадно впился глазами в разгоряченную набухшую плоть, вкус которой узнал только сейчас, нежно прижался губами к локонам, покрывавшим венерин холмик, и стал подниматься выше, осыпая нежную кожу поцелуями и медленно опускаясь на изящное женское тело, покорное всем его желаниям.

Когда же наконец он завладел ее губами, Лидия уже теряла рассудок и беспомощно цеплялась за него.