Признание в любви

Там на кухне она смеялась над предположениями Нэйтана, а два дня назад была совершенно убеждена, что Дэниел Лайонс, ее бойфренд, отношения с которым у нее длились уже чуть больше года, скорее полетит на Луну, чем опустится перед ней на одно колено. Но это было до того, как Эми заглянула в его ящик для носков и среди тугих комочков ткани нашла синюю подарочную коробочку, спрятанную подальше от взглядов, – подарочную коробочку от Тиффани. Искушение было слишком велико, чтобы ему не поддаться, но, прежде чем Эми удалось оценить размер и форму содержимого, Дэн вернулся в спальню и ей пришлось поспешно захлопнуть ящик.

С тех пор она не оставалась в его спальне одна, но ее голова кружилась от радости, и Эми пыталась найти скрытые намеки в каждом его слове, в каждом жесте. «Оденься понарядней», – сказал он, приглашая ее на сегодняшнюю вечеринку. И Эми была уверена, что он немного нервничает, а это было абсолютно не свойственно такому собранному и уверенному в себе человеку, как Дэниел.

У девушки осталось двадцать минут, чтобы добраться до Тауэра. Она приложила к себе сначала одно платье, затем другое. «Что надеть на вечеринку, которая может навсегда изменить твою жизнь?» – думала Эми, разглядывая свое отражение в зеркале. На секунду она даже позволила себе представить, как Дэниел в молочном свете Луны надевает ей на палец кольцо с искрящимся бриллиантом. Они сфотографируются вместе на ее телефон, и она тут же выложит фотографию в Фейсбуке, чтобы все ее друзья это увидели. А чуть позже, когда-нибудь в необозримом будущем, она покажет это фото их детям, с грустной улыбкой вспоминая молодые годы. Это будет самая важная фотография – образ, который ты запоминаешь и о котором говоришь еще много лет, та самая фотография, на которой нужно выглядеть на все сто.

– К черту! – прошептала Эми, быстро натягивая платье с пайетками и приближаясь к зеркалу, чтобы уложить волосы.

Платье было очень коротким, плотно облегало ее тело, и было неизвестно, продержатся ли пайетки до полуночи, но лучше выглядеть сексуально, чем напоминать чью-то мамочку, решила Эми, бросая униформу на кровать.

Девушка сунула ноги в туфли на каблуках и выбежала из паба. Она успела услышать восхищенный свист Нэйтана, прежде чем оказалась на улице. Рядом с ней почти мгновенно остановился черный кеб.

– Лондонский Тауэр, – выдохнула Эми водителю, захлопывая за собой дверцу. – Только не по Сити-роуд, там в это время всегда безумная толчея.

Эми понятия не имела о том, что в это время происходит на Сити-роуд, и даже не знала, нужно ли таксисту ехать по этой улице. Она просто всегда старалась сказать нечто такое, что даст понять: она знает Лондон как свои пять пальцев. Иначе таксист, услышав ее американский акцент, немедленно решит: «Туристка!» – и добавит к счету лишний ноль – ноль, которого Эми определенно не могла себе позволить. Она откинулась на спинку сиденья и стала наблюдать за тем, как сменяют друг друга красные цифры на счетчике. Девушка с трудом сдерживала желание расстегнуть сумочку и проверить подкладку в поисках завалившихся туда двадцати пенсов – эта поездка была ей не по карману.

На короткий миг Эми позволила себе подумать о том, что могло означать предсказание Нэйтана о том, как превращение в миссис Эми Лайонс навсегда и совершенно во всем изменит ее жизнь. Ей больше не придется работать по две смены в баре «У Форджа», чтобы наскрести на аренду крошечной квартиры-студии на Финсбури-парк. Впредь не будет прослушиваний и молитв о том, чтобы кто-то наконец дал ей работу хотя бы в подтанцовке. Ей не нужно будет плестись на кастинги изо дня в день, надеясь, что она не выглядит полной идиоткой. Она больше не станет рыться в чужих ящиках с носками в поисках подтверждения того, что кто-то действительно ее любит.

– Ого, а Тауэр светится, как рождественская елка! – сказал таксист, опуская стекло со своей стороны, когда они подъехали к Лоуэр Темз-стрит.

Впереди виднелись вереница блестящих автомобилей и темный поток людей, заполнивших улицу.

– Сегодня особенная ночь, красавица?

– Надеюсь, – улыбнулась Эми, подаваясь вперед и протягивая ему единственную двадцатифунтовую купюру из своей сумочки.

Девушка вышла из кеба и зашагала по мостовой к главному входу. «Ого!» – подумала Эми, останавливаясь и глядя на старинное здание, благодаря искусной подсветке сияющее на фоне непроглядно черного неба.

Ее семья и друзья очень удивились, когда Эми заявила, что переезжает из Нью-Йорка в Лондон, чтобы работать с «Блинк», танцевально-театральным коллективом, который два года назад сменил Бродвей на Уэст-Энд.