Признание в любви

– Окончание не хуже – диалога с тем, кто написал программу. «Пойду думать» – «Не наговаривай на себя».

Я не графская развалина (хотя бабушка рассказывала про какие-то корни) – достаточно спортивен, характер, может быть, и не нордический, но в «порочащих связях замечен не был». Девушки обращали внимание, не без этого, правда, не то, чтобы вешались на шею, но завести отношения были не прочь. Я принимал, хотя и не особенно. Не нравилось просто служить той самой вешалкой и, открывая шкаф, перебирать гардероб – не пора ли его поменять. С другой стороны, ещё большой вопрос: у нас были девушки, или наоборот – мы у них?

И вдруг – Ира. У каждого свой круг общения, разница в возрасте семнадцать с лишним лет. Впрочем, почему лишних? Мне они нисколечко не мешают. Да и что может помешать человеку под пятьдесят, у которого «всё» есть? При встречах я, конечно, не отказывал себе в удовольствии пошутить. Ответом частенько был смех в коридоре или в комнате, где она сидела, и куда я заглядывал, разумеется, по делу. Частенько видел там ребят из других отделений, потом сказали, что они отирались в попытках развить с ней знакомство.

Сидят двое таких: смотрю на часы, до обеда ровно час. Считается, что я отличаюсь вежливостью.

– Скажу вашему шефу, чтобы дал премию.

– Спасибо, за что?

– Не за что, а на что – на часы. Ваши спешат на сутки.

Завтра как раз будет перевод стрелок на летнее время.

Вечер, четверг, наших нет, Ира отпросилась. Словно на необитаемом острове, в её комнате один из тех, кого вижу чаще других. Извиняющийся голос:

– Жду.

– Пятница у нас завтра.

Почему сказал «у нас», при чём тут я? Она же не ко мне приходит – на работу. Утром останавливаю её в коридоре:

– К тебе вчера… Робинзон приходил.

– Многие о себе так думают.

Шутки шутками, но когда узнал, что Ира начинает работать над кандидатской, почти обрадовался: могу что-то предложить и я, точнее – себя. Если будут проблемы – обращайся.

Какие есть семейные праздники? День рождения. Хорошо что-то подарить. Но ведь ни черта ещё не купить – за сапогами девушки сколько сезонов охотятся, а цены растут. Есть праздник, который ждут не один год. С точки зрения учреждения (государства) он плановый. Сидим с завотделами его обсуждаем – повышение зарплаты. Процедура стандартная: проходит срок – её добавляют. Сейчас есть возможность перевести нескольких инженеров с опытом на должность мнс. Пётр ждёт, он – педант, не торопится, всё делает тщательно. В колхозе, куда осенью возят на уборку, на своей грядке ничего не оставляет. Жена дома ругается: «Что ты всё копаешься?» – а в программировании это важно, не наворотишь сгоряча ошибок. Адик (никто не зовёт его Адольфом, в том числе и он сам себя) активный, пытается в отделе внедрять что-то новое, летает в облаках, говорят, что пишет стихи. Не успел спуститься на землю: «Иру нужно перевести досрочно». Третий завотделом, давно просивший за своих, недоволен: «Это не комильфо» – в школе учил французский, чем и гордится.

– Наоборот – комильфо, – я расставляю точки, – в боевой авиации был приём обучения «делай, как я». Адик предлагает хороший пример поощрения на будущее. Чтобы было не обидно и не менять наших планов, я выбью дополнительную должность. Можете своих поздравить.

«Бездарное время» (с чего я начал про Питер) было и в смысле нашего с Ирой общения, вернее, в его отсутствии – дежурный обмен улыбками. Как-то заходит Адик отпроситься:

– Отцу плохо, положили в больницу, еду к нему. Вечером спектакль, я на него рвался, ты знаешь, теперь вот билет хочу отдать тебе:

– С врачами не помогу, знакомых, к счастью, нет, за внимание спасибо.

Провожаю его по коридору. Одну комнату временно освободили. Там проводят инъекцию от гриппа, запускают по два человека. В очереди ожидают несколько девушек, в том числе Ира, за ней один из её поклонников. Адик ему: «Ты же уколов боишься». Шедший навстречу нам другой поклонник нашёл чем зацепить: «Он не знает, что колоть будут в руку». Через несколько шагов оглядываюсь. Стоп. Не моё это дело, да и что, делать мне больше нечего? Ира ещё в очереди, соперников нет.

Театр – хорошее место для сближения людей, если, конечно, они того стоят. Сидим в ложе, мужчины сзади, до начала спектакля есть время, не любим опаздывать. Пользуясь случаем, делаю приятное, на мой взгляд, – разливаю по специально захваченным серебряным стопочкам Мартель, он помягче. У Юры, оказавшегося хорошим Ириным знакомым, тост «За театр», она расширяет: «За жизнь, какая она есть».

Его жена, Лена, рюмку берёт, но недовольна: «Нетрезвый вид – неуважение к актёрам».

– Послушай, как удачно соединились два тоста в рассказе мамы, – Юра всегда найдёт удачное объяснение, потом это достойное качество неоднократно подтвердится.