Признания бессовестной карьеристки

Провела почти весь рабочий день в раздумьях, почему меня никто не любит. Потом смотрю в зеркальце от пудреницы, примечаю на подбородке жуткий прыщ и сразу все понимаю. Мужики в упор не видят твоей неземной красоты, но прыщик различают за двести метров. Босс нарушил мои меланхолические раздумья и велел браться за работу для какого-то его дружка, который намерен продать конный заводик в Ньюмаркете.

Попыталась объяснить, что мои мысли заняты совсем другим, но босс, как большинство счастливо женатых мужчин, оказался абсолютно бесчувственным. «Напиши мне шедевр», – бросил он и уплелся обедать. Напрягла извилины и много минут спустя шваркнула гениальное литературное творение боссу на стол (без всякого эффекта, потому что он еще не вернулся с обеда). С работы ушла ровно в 17.29.59, опередив Цербершу по пути к лифту.

Вернулась домой, лягнула пустой почтовый ящик и ворвалась в квартиру, хлопнув дверью, на случай, если среди соседей есть холостые мужчины, которым нравятся темпераментные женщины.

Вторник, 6 августа

С утра дала себе слово быть лапочкой, но мою решимость подпортил рассыльный из прачечной, который опоздал, и я совершенно напрасно вскочила в 9.30. Когда в 9.35 он все-таки изволил прийти, швырнула ему грязную одежду, улыбнулась лучезарной, хоть и несколько фальшивой улыбкой и мысленно поклялась не открывать, когда он завтра придет с постиранным – пусть лишний раз побегает.

Нет решительно никакой надежды сохранить душевное равновесие. Редактор «Лондонского сплетника» – ну никак ему не угодишь! – позвонил на работу и начал выговаривать: мол, приключения моих друзей-неудачников, конечно, очень увлекательны, но при первой встрече я дала ему понять, что вращаюсь в кругу скандальных знаменитостей.

Тут же позвонила Фергюсону, моему уличному корреспонденту. Тот как раз маялся без дела, поскольку утренний вторничный клиент дал ему пинка, а на эндоскопическую подтяжку бровей его записали только на двенадцать. Охотно вылил на меня ведро профессиональных помоев: якобы известная актриса из Вест-Энда вынуждена торговать своими жирными телесами, чтобы удовлетворить все возрастающую потребность в спиртном. Как львица, встала на ее защиту, поскольку на меня тоже частенько возводили напраслину. Фергюсон ехидно ответил, что все слышанное за моей спиной оказывалось правдой.

Среда, 7 августа

Обскакала коллег в неофициальном первенстве по выслеживанию знаменитостей за эту неделю. Наше агентство расположено неподалеку от телекомпании, и мы с Элизой частенько ошиваемся рядом в надежде столкнуться со стареющим телекомментатором или ведущим телеигры, похожим на крокодила. Сегодня засекла в соседней кафешке одного актера, который раньше играл в мыльных операх, жутко запущенного и неухоженного. Поскольку он все время падает в общественных местах, встала за спиной, раскинув руки. Все-таки жаль, что я не закончила курсы первой помощи – недавно записалась, но ходить не стала, как только выяснилось, что там только тетки и ни одного мужика, на котором можно практиковаться в искусственном дыхании изо рта в рот.

Четверг, 8 августа

Снова на студии звукозаписи в Сохо. Дожидалась, когда придет всенародно любимый британский комик, известный своим пристрастием к наркотикам, и запишет блестящую, очень глубокомысленную рекламу удобрений, которую я сочинила сегодня утром, пока наносила на волосы и смывала кондиционер.

Наконец отыскала припозднившегося комика в мужском сортире в обнимку с раковиной. Похлопала по щекам, втащила в звукозаписывающую кабинку, подперла микрофоном и сунула ему под нос сценарий. По счастью, там было всего восемь слов, сплошь непечатные междометия, так что он неплохо справился.

Вернулась на работу, слегка переутомленная от прямого столкновения с нарковойнами, и напоролась на владельца конного заводика в Ньюмаркете. Приехал выразить восторг рекламой, которую я через силу сочинила в понедельник. Сказал, что старый, закаленный жизнью риэлтер рыдал, читая мой текст.

Пятница, 9 августа

Придумывая, какие бы еще известные имена упомянуть на страницах «Лондонского сплетника», позвонила Каллиопе, моей иностранной корреспондентке. С возмущением обнаружила, что кто-то заблокировал международные звонки на моем рабочем телефоне. Вышла в фойе, грозно глянула на Цербершу и велела немедленно устранить недоразумения. Та нагло ответила, что получила от руководства прямо противоположные указания. Не стала ругаться, а пошла к боссу, которого, по обыкновению, не было на месте, и позвонила с его телефона.