Признания грешницы

– Я не убивала его, не убивала! – говорила она, горько плача. Она сидела, устроив одну ногу ступней на сиденье стула и положив голову на колено. – Я услышала голоса, пьяные голоса. Они всегда, когда пили, разговаривали громко, можете спросить у соседей. Она, эта Лариска, смеялась громко, словно нарочно, чтобы меня позлить. Ведь она не могла не понимать, что я все слышу. Я, его жена, сижу дома, поджидаю его с ужином, а он и не собирается домой. Сидит там в теплой компании… Они долго сидели, пока не опьянели совсем… Как три обезьяны. Я сидела рядом с дверью, прислушивалась к голосам, чтобы понять, что за отношения у этой Лариски с Лешей. Ну и ждала, конечно, что вот сейчас откроется соседская дверь и выйдет Леша, подойдет к нашей двери, достанет ключи или просто позвонит. Но шло время, и ничего, ничего не происходило! И вдруг я поняла, что они не просто разговаривают, они выясняют отношения… Знаете, какие-то пространственные, гулкие голоса…

Дмитрий заварил чай, сел напротив Даши. Глаза его слипались, несмотря на то, что рассказ Даши обещал быть интересным.

– Дашенька, вы погрызите печенье. – Он пододвинул к ней вазочку с печеньем. – Успокойтесь. У нас еще много времени, и вы мне все-все расскажете.

– А где Елизавета Сергеевна? – Она вдруг оглянулась, словно Лиза внезапно исчезла из кухни. – Она же обещала приехать!

– У нее там проблемы… Вас-то она вытащила, слава богу… Но есть еще один человек, который нуждается в ее помощи.

– Она – молодец! До сих пор не понимаю, как это ей удалось. Дмитрий, я же знаю, деньги, которые она заплатила, ее личные… Леша бы ей их не дал. Наоборот, он бы приплатил ей, чтобы она меня получше в тюрьму запрятала… Зачем она это делает?

– Просто она такая. Так что там дальше-то было?

– Знаете, – она говорила с трудом, устало, – они просто орали друг на друга. И в какой-то момент мне захотелось, чтобы весь этот кошмар прекратился. Чтобы стало тихо. Мне захотелось ворваться туда и разогнать всю эту теплую компашку… У меня прямо руки чесались. И когда я уже было подошла к двери и хотела открыть, я услышала, как дверь, та дверь открылась, и увидела в глазок Лешу, который, едва стоя на ногах, пытается достать из кармана ключи, он хочет попасть в нашу квартиру. Ну я и открыла… И что бы вы думали?! Он даже не заметил меня, прошел мимо, чуть не сбив меня с ног… Такими шагами… словно он шел по канату, боясь упасть. Он прошел в комнату, открыл шкаф, достал коробку, у нас есть такая жестяная коробка из-под печенья, где мы храним деньги… Так вот, он взял ее в руки, открыл, достал деньги, все, какие там были, около пятнадцати тысяч, и пошел снова к двери, туда, к ним!!!

Я ему говорю: Леша, ты куда понес деньги? А он меня оттолкнул, обозвал одним гадким словом… Боже, неужели все это происходило со мной?!

Она закрыла лицо руками.

– Успокойтесь… Если не хотите, ничего не говорите.

– Но должна же я хоть кому-то рассказать всю правду, объяснить, зачем я это сделала!!! Вы же никому не расскажете, я вам верю… Просто мне хочется, чтобы кто-нибудь увидел всю эту историю со стороны… Чтобы понял меня!

В общем, он ушел. С деньгами. Я слышала, как его там встретили, знаете, с пьяным восторгом, я бы так охарактеризовала эти вопли и возгласы. И тогда я не выдержала, вышла из квартиры и подошла к их двери, чтобы послушать, зачем им понадобилось столько денег… И когда я услышала… Даже не знаю, как вам это сказать… Они предложили ей… понимаете… втроем… за деньги… И она согласилась. Она ждала эти деньги, как я поняла… Я не могла слушать ее голос, мне было плохо… И тогда я вернулась домой, взяла нож.

Дмитрий замер с бокалом чая в руках. Так, значит, это все-таки она убила Зосимова?

– Тот самый нож, который фигурирует в деле? – спросил Дмитрий, выдавая себя с головой. Однако Даша этого даже не заметила. Вероятно, допустила где-то в глубине своего сознания, что Лиза вполне могла поделиться с мужем какой-то информацией, связанной с ее работой.

– Да! Да только я Валерку не убивала. Нет.