Признания невесты

И вдруг, совершенно неожиданно, его губы прижались к ее губам – такие мягкие, теплые и… приятные. Ахнув, она отшатнулась и припала спиной к кожаной обивке сиденья.

– Простите меня.

Он как-то неловко отпрянул, схватил в руки поводья и направил лошадей прочь из-под дерева.

Серена крепко зажмурилась, пытаясь при этом хоть как-то справиться с неистовым сердцебиением. Она только что все разрушила. Ее реакция была катастрофически неправильной.

Весь в напряжении, с каменным лицом, он довез ее до дома в полном молчании.

В тот знаменательный вечер на приеме Джонатан был настолько взвинчен еще одной встречей с сестрой своей возлюбленной, что не особенно к ней приглядывался. Вчера все было совсем по-другому. Он смотрел на нее во все глаза и в доме ее тетки, и в парке. Он изучал ее, можно сказать – впитывал. И пришел к заключению, будто что-то не так и есть некое и весьма значительное несоответствие, некая загадка.

Что-то явно тяготило ее. Нечто сравнимое с неким тугим, запутанным клубком, нечто пугающее и даже отвратительное, и она старалась скрывать это ото всех. Но что же это было? Быть может, за те годы, что они провели в разлуке, она разлюбила Лэнгли? Быть может, возникло, как говорится, нежное чувство к кому-то на Антигуа? А может, ее мамаша торопит, желая, чтобы она вступила в брак с Лэнгли немедленно?

То, как она смотрела на него, Джонатана, – в минуты, когда забывала о застенчивости и действительно взирала на него, – так вот в эти самые минуты в ее серых глазах появлялось выражение, которое он не в силах был понять. Ненавидела ли она его и жаждала отомстить за смерть сестры? Или была увлечена им, как и он ею?

Или – Боже сохрани! – было и то и другое?

Он тревожился за нее из-за того бремени, что так ее тяготило. Тревожился он и о грядущей свадьбе Лэнгли.

Более всего Джонатан тревожился о себе самом. Его реакция на нее была не только неприличной, но и противоестественной. Нелепо, неправильно питать эти сбивающие с толку чувства к сестре его возлюбленной, независимо от того сколь много общих черт с ней у нынешней Мэг.

Однако вопреки его беспокойству в нем пробудилось страстное желание. Неопровержимое и совершенно иррациональное стремление как можно больше узнать о Мэг, о том, что ее так изменило за прошедшие шесть лет, что руководит ею. Почему его так влечет к ней, тогда как раньше он испытывал к Мэг всего лишь спокойный, доброжелательный интерес и только потому, что она была очень похожей сестрой-близняшкой Серены?

Он увидится с ней в Воксхолл-Гарденз. Там попытается до конца разгадать тайну Мэг Донован.

Настало второе июня, вечер открытия Воксхолл-Гарденз. Джонатан еще днем повидался с Лэнгли, и они договорились, что, поскольку дом тетушки Джеральдины находится всего через два дома от дома Стрэтфорда, он сначала заедет за Мэг, а потом они приедут на Кэвендиш-сквер за Лэнгли и все вместе покатят в Воксхолл.

Джонатан весь остаток дня с нетерпением ожидал наступления вечера. Он останется с ней наедине, пусть даже ненадолго. У него будет возможность поговорить с ней и узнать правду о том, что ее так беспокоит.

Он не мог ждать.

Кучеру он велел выбрать насколько возможно более долгую дорогу до Кэвендиш-сквер. Мэг была не слишком хорошо знакома с лондонскими дорогами – скорее всего ей и в голову не придет, что он намеренно избрал самый долгий путь до дома Лэнгли.

Он поднялся по нескольким ступенькам к парадной двери дома леди Олкотт и громко постучал. Мрачный на вид дворецкий отпер дверь и пригласил Джонатана в приемную, где ему и велено было подождать.

Джонатан с досадой подумал, что это уже прогресс – ему дозволено войти в дом на расстояние в несколько шагов и полюбоваться гобеленами из восточного шелка на противоположной стене. Повернув голову на звук приближающихся шагов, он вздохнул с облегчением.

И вот она, Мэг, такая красивая в шелковом платье цвета слоновой кости. Вместе с ней ее сестра Феба, с которой он познакомился на приеме у Лэнгли. Феба решительно направилась прямо к нему и сделала неглубокий, быстрый реверанс.

– Добрый вечер, милорд! Я жду от него много удовольствия.

Он бросил взгляд на Мэг, и она ответила ему приветливой улыбкой. Он помнил такую улыбку. Серена однажды посмотрела на него снизу вверх, ее белокурые волосы разметались в беспорядке, в них запутались сухие травинки, а улыбка была точно такой же, как эта.

– Феба сегодня будет моей спутницей, – проговорила она негромко.

Разумеется. Если бы он мог себе это позволить, то дал бы себе хороший подзатыльник за то глупое предположение, которое сделал. Разумеется, что молодая девушка не может отправиться вечером развлекаться без сопровождения спутницы-дуэньи, даже если приглашена туда тем, кто вскоре станет ей мужем, и его другом. Это было бы в высшей степени неприлично.

Слишком много времени он провел вне респектабельной компании, решил Джонатан про себя.

– Ну конечно же. Очень рад видеть вас снова, мисс Феба.