Признания невесты

– Я понимаю, – почти шепотом пролепетала она.

Джейн сделала еще глоток чаю.

– После того как вы с сестрой покинули Англию, Стрэтфорд пережил нелегкий период. Я не часто виделась с ним в то время, но слышала о его подвигах. – Она вздохнула. – Время от времени я даже начинала верить, что он намеренно уничтожает себя.

Серена пристально уставилась на чай в своей чашке, а Джейн продолжала, понизив голос:

– Хуже всего было не то, что он уничтожал себя, а то, что увлекал за собой друзей.

Серена подняла на нее глаза.

– Но почему вы рассказываете мне об этом?

– Потому что он изменился.

Серена поглядела на собеседницу с откровенным недоверием, и та подняла руки в знак капитуляции.

– Ничто из того, что он может когда-либо сделать или сказать, не вернет к жизни вашу сестру, и Стрэтфорд понимает это, Мэг. В первые несколько лет после ее гибели он не мог совладать с собой. Но теперь… ладно, я верю, что он наконец осознал невозможность очистить совесть при помощи дебоширства и самоуничижения. Мало-помалу он стал отказываться от опрометчивых поступков, сделался более терпеливым и вдумчивым и предпочел проводить большую часть времени с теми из своих друзей, кого следует считать настоящими джентльменами.

– Такими как Уилл, – пробормотала Серена.

Улыбка Джейн стала более широкой.

– Совершенно верно. С такими как капитан Лэнгли и мистер Кинсайд.

Серена тряхнула головой.

– А как вы познакомились с мистером Кинсайдом? Кажется, отношения у вас с ним достаточно близкие. Он что, тоже ваш кузен?

Джейн рассмеялась веселым и звонким смехом, который напоминал звуки падающих на серебряное блюдо бриллиантов.

– О нет, никоим образом. – Она наклонилась еще ближе к Серене. – Кинсайд и я были друзьями, пока был жив мой муж, но теперь… – Она понизила голос, бросив взгляд на Кинсайда, который стоял к ним спиной, всматриваясь в страницу, исписанную нотными знаками. – Теперь это больше, нежели дружба.

Прежде чем Серена поняла смысл сказанного, Кинсайд повернулся к ним, протянул Джейн листок с нотами и спросил:

– Сделаете ли вы нам вот этот подарок, миледи?

– О, а что это?

– Соната Гайдна.

С негромким смешком Джейн встала, взяла листки с нотами у Кинсайда, села на табурет у инструмента и заиграла, уже в первых тактах показав, насколько преуменьшала свои музыкальные возможности, когда говорила, что может исполнять на фортепиано несколько песенок, не более того.

Серена уже слышала это сочинение раньше – во время того самого концерта, на котором впервые встретила Джонатана. Он сидел впереди и во время исполнения то и дело оглядывался на нее, а Серена, краснея от смущения, гадала, кто он и как его имя, от души надеясь при этом, что их кто-нибудь представит друг другу.

Когда выступление закончилось, был объявлен перерыв, и они с тетей и сестрой стояли и разговаривали с некой пожилой леди, он подошел к ним и поздоровался с их собеседницей – Серена забыла ее имя, – и та познакомила их. Серена вспомнила душевный трепет, вызванный его улыбкой, и то, какую дрожь она ощутила всем телом, когда ее имя прозвучало из его уст.

Серена почувствовала на себе чей-то взгляд, приподняла веки и заметила, что на нее смотрит Уилл. Он кивнул в знак безмолвного приветствия и присел на диванчик рядом с ней. В руке он держал чашку с чаем. Голосом чуть громче шепота он обратился к ней:

– Ничего не поделаешь, Мэг, извините, но не могу не спросить, где это блуждают ваши мысли, когда взгляд устремлен куда-то вдаль, а щеки так и горят румянцем.

Уилл протянул руку и поднес вытянутый большой палец к ее щеке, не прикасаясь к коже, но настолько близко, что Серена ощутила идущее от него тепло.

На какой-то момент, показавшийся Серене очень долгим, она замерла, не зная, как ей следует себя вести и что сказать. Взгляд Джонатана показался ей колючим, а Джейн тем временем перестала играть на пианино и, рассмеявшись, сказала, что ей следовало бы беседовать со своими гостями, а не музицировать в одиночку. Кинсайд помог ей встать с табурета как бы в знак молчаливого согласия.

– О чем вы задумались, Мэг?

Повернувшись к Уиллу лицом, Серена ответила не сразу:

– Я думала о… птице.

– О птице? – Уилл нахмурил брови. – За обедом? О жарком из утки? Или гуся?

Ох, это было ужасно.

– Из гуся.

Это она не что иное, как глупая гусыня.

– Ах, из гуся… Жаркое было удивительно вкусным, не правда ли?

– Великолепным. Я никогда еще не пробовала такую… так хорошо приготовленную гусятину.

– Вы могли бы попросить леди Монтгомери, чтобы ее кухарка поделилась рецептом приготовления с нашей кухаркой.

«С нашей кухаркой?» Кусочки непереваренной гусятины перевернулись у Серены в желудке. Она однажды видела кухарку Уилла – толстую, очень гордую своим кулинарным искусством особу. Скоро, как она полагала, эта дама станет кухаркой и у нее, Серены, и она, хозяйка дома, будет выплачивать ей положенное жалованье.