Признания невесты

Признавшись в этом ему, Серена почувствовала сильное облегчение и в то же время не менее сильную душевную боль. Какая-то частица ее существа, можно сказать, некий демон, подбивала заявить, что у нее было столько же мужчин, сколько у него женщин.

– К сожалению, должен признать, я далеко не столь добродетелен, как вы.

Ей почудилось или он и вправду покраснел?

– Я была об этом осведомлена уже некоторое время назад, – сухо произнесла она.

– И вы меня за это презираете.

Да. Поскольку ей не стоило терять самоуважение, постольку она должна была бы относиться к нему с презрением.

– Не можем ли мы поговорить о чем-нибудь другом? – спросила она. – Ну пожалуйста. Я уже устала ворошить прошлое.

– Я согласен. Давайте поговорим о чем-нибудь нейтральном.

Несколько долгих минут они провели в молчании, занявшись едой. Серена наконец подняла голову и, поглядев на Джонатана через стол, разделявший их, попробовала беспечно рассмеяться, однако смех этот прозвучал горько.

– Итак, насколько я понимаю, нам больше не о чем говорить.

Все изменилось. Раньше они могли разговаривать часами, и каждому было интересно то, о чем говорит другой, чем бы оно ни было. А теперь между ними возникло чувство неловкости и напряженность.

– Я в этом сомневаюсь, – сказал он.

Она подняла на него вопрошающий взгляд.

– Расскажите мне о чем-нибудь приятном, чем вам пришлось заниматься после того, как мы расстались, – сказал он. – О чем-нибудь не имеющем отношения к тому, что произошло между нами. А потом я расскажу вам о каком-нибудь из своих приключений.

– Вот и хорошо. – Она помолчала, роясь в памяти и стараясь припомнить что-нибудь не имевшее отношения к Джонатану, потом вдруг расслабилась, подумав о коротком, но счастливом периоде своей жизни на Антигуа.

– Мой отец держал гвинейских овец, и мы не отказались от них, после того как он умер. Случилось так, что матки погибли, рожая ягнят. Я построила кормушку для малышей у нас в амбаре, чтобы вскармливать их и ухаживать, пока они не подрастут и не смогут сами о себе позаботиться. Я часто спала в амбаре возле них, следила, чтобы им было тепло, и кормила их, когда они были голодны.

– Вы построили кормушку для ягнят своими руками? – с улыбкой спросил Джонатан.

– Да.

Слуги и рабы оказывали ей посильную помощь.

– Мне легко себе представить, как Серена, которую я знал, строит ясли и кормит ягнят. – После недолгой паузы Джонатан добавил: – Моя память тоже была связана с мыслями о младенце.

Подцепив еще кусочек куропатки на вилку, Серена застыла без движения, высоко приподняв брови.

– В самом деле? – только и выговорила она.

Он кивнул и начал рассказывать:

– Примерно два года назад, во время одного из обязательных визитов к матери в ее огромный родовой дом в Суссексе, я ехал как-то верхом и вдруг увидел на обочине дороги повозку со сломанной задней осью. Какой-то мужчина склонился над ней. Позже я узнал, там была его жена. Сначала я подумал, что она мертва. Но на самом деле она рожала, ведь супруги как раз направлялись к повитухе, которая в то утро уехала к кому-то в соседнюю деревню. Ехать за ней было уже поздно. Ребенок должен был вот-вот появиться на свет.

– Господи! Что же вы сделали тогда?

– Ну, я подумал, что успею съездить за помощью, но тут женщина испустила такой душераздирающий крик, что ее муж свалился на землю в глубоком обмороке. Я не мог оставить ее в одиночестве.

Серена смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– И что было дальше?

– Я принял ребенка сам. Здоровенькую девочку. – Он рассмеялся. – Муж очнулся лишь после того, как дитя закричало громким и звонким голосом у мамы на руках.

– Джонатан…

Серена утратила дар речи.

Он покачал головой, криво усмехнувшись.

– Я имел дело с незнакомыми людьми, и тем не менее то был прекраснейший момент в моей жизни. Я никогда его не забуду.

– Чудесная история!

– Теперь эта семья живет в Стрэтфорд-Хаусе. Как выяснилось, этот мужчина искусный садовник, и я нанял его после того, как скончался наш старый садовник. Я крестный отец ребенка. Девочку зовут Эбигейл. Я стараюсь пообщаться с ними, каждый раз как посещаю имение.

– Вы должны очень гордиться своим поступком.

Он усмехнулся и ответил:

– Да ладно, я считаю, им просто повезло, что я подвернулся под руку в нужный момент. Но на моем месте мог оказаться любой другой человек. Ничего особенного я не совершил.

Последние слова он произнес совершенно искренне, и Серена подумала, что и в самом деле на его месте точно так же поступил бы каждый. Но ведь он скорее всего спас жизнь и ребенку, и его матери, а потом еще пристроил всю семью у себя в имении.

– Мне было приятно это услышать, – мягко проговорила она.

Губы его искривились.

– Почему же так? Неужели до вас доходили известия только о моей распущенности и о моих дебошах?

– Мне очень неприятно говорить это, но если не считать слов Джейн и Уилла о том, что вы в последнее время изменились к лучшему, то да.

На этот раз Джонатан встретил ее взгляд спокойно.

– Я хотел именно такой оценки моей личности.

– Почему, Джонатан? Чего ради мужчина мог бы пожелать себе известности в качестве неразборчивого в связях распутника?