Признания новобрачного

— Нет, все было не так, — возразила Хлоя. — Дело в том, что Марко и София были женаты. Он всерьез собирался вернуться в Англию за женой — надо было только сначала убедить мать принять невестку.

Гриффин оглянулся на Доминика.

У того глаза полезли на лоб.

— Женаты? Ты уверена?

Хлоя кивнула.

— Да, я разговаривала со священником, который провел церемонию. Они поженились по специальному разрешению. И держали это в тайне.

— Потому что она простолюдинка? — спросил Гриффин. — Но почему это было так важно? Герцог — правитель своей страны. Кто мог помешать ему жениться на дочери торговца?

Доминик покачал головой.

— Ее происхождение — существенное препятствие, но не главное, насколько я могу судить. Церемония была католической или англиканской?

— Англиканской.

Лицо Доминика прояснилось.

— Тогда брак, в конце концов, будет признан недействительным, по крайней мере в Сан-Агосто, потому что София не католичка. В этом случае, строго говоря, маленького Стивена можно считать незаконнорожденным.

— А вовсе не наследником герцогства, — добавил Гриффин. — Это понятно. Между прочим, Марцано мне нравится не больше, чем вам, но, по крайней мере, этот человек не лгал.

— Должен признаться, — сказал Доминик, обращаясь к Хлое, — что я не понимаю, ради чего все эти игры. Граф — человек неприятный, но Гриффин прав. Ребенок, хотя и является некоторым неудобством, не несет угрозы стабильности герцогской семьи. Скандал, связанный с его рождением, очень скоро забудется. — Он сурово взглянул на Гриффина. — Так всегда бывает.

Пока Гриффин размышлял, дать Доминику по морде или лучше воздержаться, Хлоя покачала головой.

— Все немного сложнее. Вскоре после бракосочетания София приняла католичество. Их брак еще должен был быть подтвержден католическим священником, но думаю, вы согласитесь, что это усложняет ситуацию. — Она задумчиво улыбнулась. — София была очень красивой и милой девушкой, и герцог ее искренне любил. Он поехал в Вену, чтобы сообщить матери о женитьбе и о намерении в будущем привезти молодую жену домой в Италию.

Доминик фыркнул.

— Представляю, как обрадовалась герцогиня.

— Вряд ли, — сухо сказала Хлоя. — Как выяснилось, герцогиня активно вела переговоры о женитьбе сына на дочери богатейшего испанского гранда. Марко рассказал, что мать была непоколебимой, требуя, чтобы он прервал все отношения с Софией. Она дошла до прямых угроз.

— Каких именно? — заинтересовался Гриффин.

Хлоя пожала плечами.

— Герцог не уточнил. Но было ясно, что он глубоко задумался.

— И ты вмешала во все это мою жену, — констатировал Гриффин. — Большое тебе спасибо.

Хлоя поспешила его успокоить.

— Я позаботилась об их безопасности. Граф их не найдет.

Гриффин подался вперед и обжег мать горящим взглядом.

— Люди графа следят за моим домом. Не сомневаюсь, что ублюдок уже идет по следу.

Взгляд Доминика стал суровым.

— Люди Марцано следят за домом на Джермин-стрит? Почему ты мне ничего не сказал?

— Потому что не посчитал это важным, — огрызнулся Гриффин. — Откуда мне было знать, что моя жена и моя неожиданно воскресшая мать устроят заговор и умыкнут ребенка прямо у меня из-под носа. Боже правый, ну когда ты дашь женщинам мозги?

Хлоя опустила голову.

— Я не подумала, что за домом могут следить.

Гриффин вскочил и подошел к матери.

— Мне нужно знать, где Джастин. Говори.

— Не скажу, пока не дашь обещание помогать нам. Нельзя подпускать людей герцогини к Стивену. — Взгляд Хлои был тверд.

Гриффин выругался. Доминик прикрикнул на него.

— Сядь и успокойся. А я пока все выясню. Думаю, Джастин покинула город. — Он вопросительно взглянул на Хлою. Та кивнула.

— Хорошо. Тогда людям Марцано потребуется время, чтобы предупредить хозяина. Хотя полагаю, что, получив сообщение, он сразу бросится в погоню.

Гриффин испытывал почти непреодолимое желание придушить старого лиса, но Доминик был прав. Следует получить у матери всю необходимую информацию, прежде чем приступать к поискам Джастин. Скрипнув зубами, он рухнул на стул.

Доминик взял Хлою за руки, его суровое лицо стало настолько теплым и любящим, что Гриффин снова изумленно разинул рот. Правда, сразу закрыл. Его мать сжала пальцы Доминика, и ее глаза были так переполнены эмоциями, что Гриффин подавил желание отвернуться. Что эти двое когда-то значили друг для друга?

— Дорогая, мне не вполне понятен порядок событий, — сказал Доминик. — Когда ты говорила с герцогом, до смерти Софии или после?

— После. Еще до его возвращения в Англию София очень неудачно упала. Это вызвало преждевременные роды. Ребенок родился здоровым, но бедная девочка так и не оправилась. Через две недели после родов она слегла в горячке и умерла.

Гриффин не мог не заметить, каким напряженным стало лицо матери. Она изо всех сил старалась сдержать эмоции.

— Малыш остался со мной. Я написала герцогу в Вену, и он сразу приехал. Он казался убитым горем, как и мы все. София была невинной молодой девушкой, не заслужившей такой участи.