Признания один Интернет-эксгибиционистка

»Спасибо. Я был аллергический против неплохо всех befellten живых существ и трав, пыльцы и продуктов. У всех было удовольствие, только у меня была одышка и слезящиеся глаза. Ну да, по меньшей мере, это показывало мне горькой манерой границы человека в природе. Природа была моим врагом.«

»Природа переоценивается так или иначе. Эти Treehugger достаточно сомнительны мне! В пределах закрытых стен перед монитором я чувствую себя хорошее всего.«

»Да. Я провел больше всего время действительно перед мониторами. Не являются ли книги, строго говоря, даже также монитору, только очень, очень, очень аналогичный? И телевизор только! Безразлично. За настоящим монитором мир, который может быть господином этой изоляции. Мир, который делает возможным мне тогда и сегодня, на всех континентах людей, которые живут и чувствуют как я находить. Люди как тебя, Mortensen.«

Mortensen смотрит на меня, как будто бы он должен был затемнять, что я как раз рассказываю ему. Неуклонно я дальше говорю: »Почему только признаются как Nerd или фрик, если выглядят таким образом, как американская поп-культура предписывает это? Nerd несет очки и имеет большие проблемы с его телом и его координацией. Его отметки выше среднего хороши, разве только, у него есть болезнь, которая делает нормальное посещение школы невозможным и позволяет жить его в пластиковом пузыре - как мальчик в »Big Боязливо Theory«, с Sheldon бесконечно zockt.

И другие Nerds, которые имеют плохие отметки и затыкают длительно пиццу и колу в себя, катализируют ее агрессию якобы в Ego-Shootern . Эти стереотипы делают меня безумным.«

Mortensen и я сходятся нам, который является от поп-культуры подписанные Nerd социальным идиотом, который, если он говорит, вообще, однажды кое-что, издает неостроумное или скучное - или он пустословит непонятное о стимулах верфи и 26 измерений. Действительно при этом мы говорим только слишком охотно об этом.

Я снова позволяю моей спине щелкать против стены, Mortensen подает мне косяк. Он молчит. Вероятно, он наблюдает также типам на танцплощадке. Вероятно, они делают в его фантазии волнующие вещи. Я не знаю это. Трава горит в моем легком.

Для мизантропа как меня было познание, что мир за монитором контролируемый и смотрит менее косо, одобрение. Тексты дают мне иллюзию, что они выражают и действуют, чего я хочу. Экран стал моим знакомым, к твердой константе, к моему другу. Является ли это очень creepy ? Снаружи рассмотрено я казался всегда действительно хорошо в социальное устройство моей окрестности интегрированным. Но внутри я всегда чувствовал бескрайнюю дистанцию - к каждому и всему. Является ли этот мир за монитором, который свободно можно оформлять, который не осуждает, а то, что должны говорить, усердно принимает и так много прекраснее распределяет, не? Так много более по-настоящему? Этот мир принимает тебя, точно так же как ты. Она не принуждает тебя, чтобы ты был тобой. Она забывает тюрьму твоего рождения для тебя.

Mortensen улыбается. Он оставляет меня и приближается теперь к танцору. Я ищу мне тихий угол. Моя голова взрывается. Я обнажаю мой маленький черный блокнот и пишу во много к прописной букве: