Признания повесы

– Не нам, а тебе. – Джеймс нахмурился. – Верена, что для тебя Сент-Джон?

Что он для нее? Добрый, заботливый, хоть и грубоватый. Неотразим и ужасно упрям.

Трудно сказать, но, возможно, она могла бы привязаться к нему. Гораздо сильнее, чем того требовала безопасность.

На короткое время она позволила себе забыть, что между ними лежит пропасть. Больше это не повторится.

Верена через силу улыбнулась брату.

– Что для меня Сент-Джон? Разве что друг.

Именно друг. И не больше. В ее жизни нет места для такого мужчины. Он слишком хорош для нее. Верена отбросила неприятные мысли. Сейчас нужно помочь Джеймсу. Все остальное не важно.

– Идем, – сказала Верена, с деланным энтузиазмом потирая руки. – Нас ждет работа.

Глава 20

Поразительно, как незначительный случай может засесть в голове. Не могу забыть день, когда потерял 50 фунтов, поставив на лошадь по кличке Невезучий. В основном потому, что жена напоминает мне об этом по меньшей мере три раза в день.

Герцог Уэксфорд – графу Грейли у магазина модистки на Бонд-стрит, где они ожидали своих жен

Через несколько часов после ухода из дома леди Уэстфорт Брэндон поймал себя на том, что все еще обдумывает их план. План ему нравился все меньше и меньше, хотя ничего другого он придумать не мог. Нужно вывести из игры шантажиста. И побыстрее, пока не пострадал кто-нибудь еще.

Но будь он проклят, если оставит Верену одну в этом доме с охраной в лице полусумасшедшего дворецкого и безмозглого лакея. Скоро Брэндон Сент-Джон вернется в Уэстфорт-Хаус.

Дома он нашел встревоженного Пула. Дворецкий пристально всмотрелся в хозяина:

– Сэр, как вы себя чувствуете? Ваш голос...

– Вернулся ко мне. – Брэндон принюхался. Корица, лимон и другие восхитительные запахи проникали в холл из гостиной. Брэндон хмыкнул.

Пул помог ему снять пальто.

– Надеюсь, вы не возражаете, но я знал, что вы не станете класть горчичник, поэтому распорядился приготовить ромовый пунш. Горячий ромовый пунш творит чудеса с больным горлом.

Брэндон надеялся, что пунш поможет превратить плохой план в хороший.

– Тогда я выпью два стакана. – Горло и в самом деле болело. В результате напряженной беседы с Вереной и ее упрямым братцем он охрип еще больше.

– Пока вас не было, заезжали мистер Чейз и мистер Девон Сент-Джоны, – сказал Пул, аккуратно перебрасывая пальто Брэндона через руку. – Они спрашивали, сможете ли вы присоединиться к ним за ужином в «Уайтсе» в половине одиннадцатого. Мне... Боже! Что случилось?

Обернувшись, Брэнд поймал изумленный взгляд дворецкого, устремленный на пальто.

– В чем дело?

– Ваши пуговицы, сэр! Они исчезли.

Брэнд схватил пальто. Пальто из тонкой шотландской шерсти с несколькими пелеринами само по себе было дорогим пустячком. Но еще большую ценность и красоту ему придавали два ряда больших латунных пуговиц. Теперь не осталось ни одной.

– Проклятый вор! Я придушу Гербертса!

– Сэр?

– Это дворецкий леди Уэстфорт, Гербертс. Питает слабость к блестящим предметам.

У Пула глаза полезли на лоб.

– К блестящим предметам? Как сорока?

– Только он покрупнее сороки. И гораздо хитрее.

– Дворецкий-вор! – Пул открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. – Полагаю, вы преувеличиваете.

– Очень бы хотелось. – Он вернул пальто дворецкому. – Пока повесь его, а я потом верну пуговицы.

Пул смотрел на пальто, трясясь от гнева.

– Может, я сам схожу за пуговицами и скажу этому типу несколько ласковых слов?

Интересно, не с довеском ли в виде кулачной драки, подумалось Брэндону. Любопытно было бы посмотреть.

В конце концов, Пул на добрых два стоуна тяжелее Гербертса.

Брэндон с неохотой покачал головой:

– Нет, спасибо, Пул.

Можно представить себе реакцию Верены, если бы Пул завязал драку с Гербертсом. У Брэндона создалось впечатление, что она любит этого чудака.

– Очень хорошо, сэр. Если вы не хотите, я не пойду. – Пул снова перекинул пальто через руку. – Прошу вас отведать пунша. Это мой собственный рецепт.

Брэнд кивнул. От запаха просто слюнки текли, так что напоминать дважды не требовалось. Он вошел в гостиную, где в камине горел огонь, а над ним висел чайник с живительным напитком. Брэндон налил себе пунша в металлическую кружку, от которой пошел насыщенный ароматом корицы пар.

Брэнд сделал маленький глоток, чтобы не обжечь язык. Жидкость омыла горло и теплым озерцом заплескалась в желудке. Какое это было наслаждение!

Он опустился в мягкое кресло и положил ноги на низенький столик перед ним. Брэндон пил пунш и размышлял над опасностями, которые таились в отношениях с независимой женщиной. И не просто независимой... была в Верене какая-то особая уверенность в себе, которой он никогда раньше не встречал не только у женщин, но даже у мужчин.