Признания шпиона

Служба внешней разведки России заявила, что никогда не слышала об Олдриче Эймсе. Два офицера ЦРУ, которых президент Клинтон наивно отправил в Москву, вернулись с пустыми руками. Конгресс и средства массовой информации ринулись в атаку. Одни призывали США прекратить оказывать России какую-либо помощь. Другие требовали ликвидировать ЦРУ. Смущённый Клинтон выслал из страны резидента СВР Лысенко. В ответ Москва вышвырнула офицера ЦРУ. Пытаясь отразить критику, директор ЦРУ Вулси назначил три независимых расследования. Самое крупное из них проводил генеральный инспектор ЦРУ Фредерик Р. Хиц, который в 1967 году, когда оба ещё были новичками, учился вместе с Эймсом в разведывательной школе. Команда Хица из 12 следователей, которых он сравнивал с присяжными, изучила 45 тысяч страниц документации, провела более 300 интервью и составила конфиденциальный отчёт на 486 страницах, где осудила Управление за то, что оно "спало на ходу" и не смогло поймать Эймса гораздо раньше. Хиц рекомендовал объявить выговор 23 сотрудникам ЦРУ, в том числе и бывшим. Когда Вулси сделал мягкий выговор лишь 11 сотрудникам и отказался уволить кого-либо из них, комитеты по разведке палаты и сената не могли скрыть своего шока. "Похоже, в ЦРУ все по-прежнему. Там тебя не лишат работы, не понизят зарплату", — съязвил сенатор Денис Декончини (Аризона), председатель избранного сенатом Комитета по разведке, на первой полосе "Вашингтон пост". Нападки на Управление усилились, когда без ведома Вулси два старших руководителя ЦРУ решили наградить Милтона Бердена, одного из 11 сотрудников, получивших взыскание от Вулси. Джон Макгаффин и Франк Андерсон вылетели в Бонн, где Берден дослуживал последние дни в качестве резидента, и на вечеринке в честь его отъезда вручили ему подарок за трёхлетнее руководство тайными операциями ЦРУ в Афганистане.

Вулси был в ярости, поскольку всего двумя днями раньше объявил Бердену выговор за его роль в назначении Эймса на должность начальника западноевропейского отделения СВЕ в 1989 году. Средства массовой информации заявили, что ЦРУ задирает нос перед всем окружающим миром. Вулси потребовал понижения по службе Макгаффина и Андерсона, что было худшим наказанием, чем все его распоряжения в связи с делом Эймса. Оба офицера отказались подчиниться и вместо этого подали прошения об отставке.

Конгресс решил начать свои собственные расследования. Сенатор Декончини и конгрессмен Дэн Гликмэн (Канзас), председатель избранного палатой представителей постоянного кома по разведке, по очереди побеседовали с Эймсом в Тюрьме. Хотя Эймс признавал, что кое-кто может усомниться в его намерениях, он заявил, что хочет внести свою лепту в непрекращающийся спор "о ценностях, будущем и функциях американской разведки". Теперь уже возмутился Вулси. Спрашивать советов Эймса относительно ЦРУ — "все равно что признать Джона Готти, "крестного отца" мафии, авторитетом в делах ФБР", заявил директор. Визиты политиков в тюрьму Управление расценило как личное оскорбление.

Грызня и распри между конгрессом и ЦРУ не утихали месяцами. На закрытом заседании комитета по разведке палаты представителей на Жанну Вертефей обрушился шквал злобных вопросов. Одна из самых грубых нападок принадлежала председателю Гликмэну: почему она решила, что достаточно компетентна для расследования потерь 1985 года? Вертефей оскорбилась. Если бы не упорство и тяжёлый труд ее самой и ее "охотников на крота", Эймс никогда не был бы разоблачён. "Нас критиковали люди, которые не смогли бы найти слона в двухметровом сугробе", — позже сказала она.

Критика в адрес Вертефей казалась особенно нелепой в свете того, что она имела право бросить охоту на "крота" в 1992 году, когда наступил, возможно, самый критический период в расследовании. К тому времени Вертефей исполнилось 60 — возраст, который требовал от офицера ЦРУ обязательной отставки. Но вместо того, чтобы покинуть ЦРУ, она вышла в отставку и меньше, чем через час, вернулась на работу в качестве сотрудника по контракту, чтобы продолжать помогать в поисках.

Никому в ЦРУ не нравилась волна критики, направленной против Управления, но тех, кто имел непосредственное отношение к поимке Эймса, больше всего расстраивали действия ФБР. В ФБР делали вид, что разоблачение Эймса — это только их заслуга. Фотографии Брайанта, Уайзера и его команды появились в разнообразных информационных журналах и на первых полосах газет. На пресс-конференции, где было полным-полно журналистов, Уайзер объявил, что ключом к поимке Эймса стало обнаружение ФБР обрывков почтовой бумаги во время несанкционированного обыска его мусорного бака. "Увидев их, мы поняли, что имеем дело со шпионом, — заявил Уайзер, — и что он активен".