Признания Ужасной мамочки: как воспитать прекрасных детей, пока они не свели вас с ума

Несколько лет назад мой отец продал таунхаус, в котором жил с тех пор, когда я еще училась в университете. Когда он переезжал, то подарил мне огромную коробку со всеми записями о моих оценках, начиная с детского сада по старшие курсы включительно. Некоторые из них я вообще никогда не видела, а некоторые безуспешно пыталась стереть из памяти навсегда.

Когда я их листала, вдруг поняла одну вещь: надо разбиться в лепешку, но сделать все, чтобы мои дети учились не так отвратительно, как я.

Мои оценки были не просто плохими, они были ужасны, а комментарии типа «отсутствие внимания» или «не соответствует своим возможностям» повторялись из года в год. Учителя критиковали меня за неумение сосредоточиться на текущей задаче, считали, что я предаюсь мечтаниям и тяну время. Они считали, что мне не хватает амбиций. Было понятно, что я просто «не проявляю должной настойчивости». Но я ничего не могла с этим сделать.

Мне не нравилось просиживать в классе, когда за окном стояла райская погода с двадцатью пятью градусами тепла, и учиться было бы лучше, валяясь на травке. Мне не нравилось делать тесты, переживать по поводу оценок и готовить речи о штатах, в которых я никогда не была. Я терпеть не могла, когда мне говорили о том, что я неправильно держу ручку, или позже о том, что печатать одной рукой не годится. Черт возьми, когда я получила диплом, я действительно услышала хор ангелов небесных (а возможно, это были все мои учителя. Тоже неплохо.). Алли-фуйя-луйя, я закончила!

Так мне казалось, по крайней мере.

...

Просматривая свои школьные оценки, я вдруг поняла одну вещь: надо разбиться в лепешку, но сделать все, чтобы мои дети учились не так отвратительно, как я.

Я шла по школьным коридорам, устраивая Лили в подготовительные классы, и вдруг на меня обрушилось это чувство. Меня как будто прибило горой пыльных учебников. От этих маленьких парт, шкафчиков для одежды и классных досок на меня вдруг повеяло знакомым ужасом. Даже запах в здании – смесь запахов чистящих средств для туалета и заплесневевших библиотечных книг – был точно таким же, как в моей школе двадцать лет тому назад.

Я вернулась. И это невозможно исправить.

В этом году в подготовительный пошел Бен, и я вспомнила о том, что мне нужно улучшить многое в своих самых элементарных навыках. Например, почерк. Мне кажется, что с этим у него все же получше, чем у меня. Свои старые записи я разбираю с большим трудом. Если брать только почерк, из меня бы, наверное, получился хороший врач. Чему их там еще учат? Ага, делиться с другими – это как раз то, чего я совершенно не умею. Если бы я могла закрыть паролем все, что принадлежит лично мне, я бы это точно сделала. Моя еда, мой компьютер, моя кровать – все это именно мое! Черт, я бы провела демаркационную линию ровно посередине нашей двуспальной кровати, чтобы предотвратить появление на моей половине заблудившихся рук или ног спящего мужа. Я часто бужу его сообщением «Это моя сторона!» в случаях, когда он оказывается в опасной близости к моему личному пространству. Я не даю детям пить из моей бутылки из-за того, что там может остаться слюна, и терпеть не могу оставлять кому-то последний кусочек десерта. Что мое, то мое, а чужого мне не надо.

А ведь есть еще домашние задания! Когда я училась, мне казалось ужасно несправедливым заниматься всяким делением и правописанием после школы, когда меня ждали мои фломастеры и Барби. Я топала ногами, ругалась с родителями и делала все, чтобы только избавиться от необходимости сидеть и разбираться с этой гадостью. Тогда мне было плохо. А сейчас в роли родителя еще хуже.

Лили всего восемь, но ее домашние задания уже ставят меня в тупик. Все эти годы, проведенные в борьбе со сном на уроках математики и попытках убедить классного руководителя в том, что лепка мне нужнее, чем устный счет, теперь напомнили о себе в полной мере. Даже ее задания по английскому выше моего понимания. Естественно, я знаю, как правильно построить предложение, но вот как его проанализировать? Не имею ни малейшего представления. Сказуемые? Подлежащие? Сложносочиненные предложения? Я уже погибаю. Годы и годы, которые предстоит провести в смятении и расстроенных чувствах у письменного стола, встают перед моим мысленным взором. Перепалки, отчаяние и слезы нас обеих. Если это только начальные классы, что ждет меня в старших? Ведь получается, что я не умнее второклашки.

...

Дочке всего восемь, а ее домашние задания уже ставят меня в тупик.

Для родителей школа – это больше, чем просто школа. Есть еще АУР, например, ассоциация учителей и родителей. Вообще-то, она должна быть очень правильной вещью. Служить добру и правде. К несчастью, для меня это кошмар намного ужаснее, чем забыть про экзамен или прогуляться по коридорам в голом виде.