Признать невиновного виновным. Записки идеалистки

Уволили его, конечно, не из-за страстной любви к животным. Просто в местном тюремном ведомстве решили, что Тураев слишком зазнался, возомнил о себе бог весть что и перестал делиться. В колонии сидят почти полторы тысячи человек. Все они работают. Начальник колонии сумел заключить кучу контрактов: заключенные делали мебель, складывали бытовки для нефтяников, сколачивали деревянные гробы. Нетрудно представить, что эта производственная деятельность приносила колонии совсем неплохой доход. Но в один прекрасный день вдруг выяснилось, что Рашид Тураев «злоупотреблял должностными полномочиями». По версии следствия, он заставлял осужденных строить дачу начальнику местного тюремного департамента. Заключенным обещали за «ударный труд» условно-досрочное освобождение. Знающие люди говорят, что эта история вряд ли привела бы к осуждению Тураева и его увольнению с работы, если бы не более серьезные «провинности».

В прессу просочилась информация о том, что колония-де заключала договора о производстве мебели с «левыми» заказчиками и деньги за их исполнение шли не только мимо госказны, но и мимо местного тюремного ведомства. А это уже непозволительно.

– Так вот, Тураева уволили. И ко мне подбираются, – жаловался нам Казбек Михайлович. – Вы думаете, легко быть начальником такой большой зоны? Кроме контингента и правозащитников всегда найдется много недовольных. Вот, далеко ходить не надо. Хотел я тут уволить одну сотрудницу – не нравится мне, как она работает. Выяснилось: нельзя. Она вдруг оказалась беременной. Никакой власти, получается, у меня нет. Вот и вашего Летучего я в ШИЗО сажать не хотел. Но позвонили мне тут из Москвы: говорят, решается вопрос о его помиловании. Интересовались, как у него обстоят дела с нарушениями режима. Я говорю: «Нет у него нарушений. Работает хорошо. К побегу не склонен. Добросовестный. Читает много да пишет что-то в тетрадку мелким почерком. Приходится долго-долго разбирать его письма. Даже дополнительного цензора пришлось взять». А существенных нарушений нет, – повторил Казбек Михайлович и разлил последние капли конька. – Я был вынужден «организовать» ему историю с мобильным телефоном. Даже не знаю, зачем он на это искушение поддался?

– То есть как «организовать историю с мобильным телефоном»? – встрепенулась Аня.

– Ну, он вам сам все расскажет, уважаемая Анна Феликсовна, – спохватился вдруг Казбек Михайлович, решив, что слишком разоткровенничался. – Вы, наверное, знаете, что мобильные телефоны – это сегодня бич всех исправительных учреждений. Их все равно в зону проносят, хоть мы и видеокамеры везде ставим, сетки мощные вдоль заборов натягиваем – все бесполезно. В прошлом году молодой человек подъехал к зоне на скутере и бросил через забор мобильник.

– Что вы нам зубы заговариваете? – не унималась Аня. – Не хотите же вы сказать, что этот молодой человек на скутере специально для Алексея Летучего перебросил мобильник через забор? А как иначе у такого законопослушного человека, как мой подзащитный, оказался мобильник?

Казбек Михайлович как-то сразу отрезвел и погрустнел:

– Я же вам сказал, что мне из Москвы звонили. Я же вам объяснил, что он подал прошение о помиловании. И с этим нам надо было что-то делать. Подать-то его он подал, да забыл там написать самое главное – что он свою вину признает. А без этого у нас никого не милуют. Также и по УДО не выпускают.

– Получается, что теперь Летучий сидит в ШИЗО потому, что говорил по мобильнику с женой и его засекли? – спросила я.

– Во-первых, уважаемая, сидит он не в ШИЗО а в СУСе, то есть на особых условиях содержания. Там у него просто небольшой барак, не так много народу. Есть, конечно, ограничения, например, в свидании с родственниками. А условия ничем не хуже, чем на обычном строгом режиме. Не работает он. И нарушение у него записано. Были у него и раньше нарушения. Вышел за пределы локальной зоны. Он там с кем-то из сотрудников общался. Как потом выяснилось, кому-то помогал какие-то задачи по физике решать. Зачем за пределы локалки вышел? Знал ведь, что это нарушение. Зачем согласился с женой по мобильному телефону говорить? Один из осужденных принес ему телефон и говорит: «Жена звонит!» Почему он не отказался? Ведь знал, что это нарушение режима.

– А кто же того осужденного надоумил номер жены Летучего набрать и ему мобильник поднести? – спросила я Казбека Михайловича.

– Это вы уж сами догадайтесь, вы ведь журналист, вам и карты в руки – кто надоумил, кто виноват и что делать.

В дверь постучали, и в кабинет зашел дежурный оперчасти.

– Осужденный Летучий для свидания с адвокатом доставлен, – сказал он.

Аня вместе с ним вышла из кабинета.

Я попрощалась с Казбеком Михайловичем и решила подождать подругу на скамье перед административным корпусом. И тут заметила самолет, на который не обратила внимания, когда мы заходили в зону.