Призрачная

Я не заметила, откуда в руках Авелии появилась чашка с бульоном, но безропотно позволила себя накормить. Пока тёплая жидкость текла мне в горло, никто не мешал мне разглядывать помещение, в котором я очутилась. Комнатка была довольно просторной и почти не заставленной мебелью. Из всей утвари — камин с потрескивающими поленьями, возле него моя кровать, длинный стол, за которым сейчас колдовала Вета, старательно сортируя фаянсовую и фарфоровую посуду, несколько простых стульев, одно кресло специально для Велы и высокий старый сервант, доверху набитый дорогой посудой. Скудное освещение свечей всё-таки позволило рассмотреть глазурь на тарелках и хрустальный отсвет в бокалах. Окно — маленькое и зарешёченное — было пробито под самым потолком и никакого света не пропускало; из чего я сделала вывод, что сейчас уже ночь и давно пора спать. Одна из двух дверей была плотно закрыта и оттуда сквозило сырым холодом. Вторая стояла приоткрытой. За ней пульсировал тёплый живой свет масляного светильника, доносились неясные голоса, топот маленьких ножек и всё тот же звон посуды. Потом топот участился, что-то просвистело в воздухе и послышался тонкий звон бьющегося хрусталя. Авелия тут же скривилась и опять недовольно нахмурила брови. Вета подхватила передник и выскочила за двери. Сразу же послышалась короткая перепалка, шлепки и басистый рёв незадачливого дитяти. Через полминуты она вывела за ухо нечто такое же рыжее и чумазое со скидкой на рост и возраст.

— Нате, пожалуйста! — возмутилась она. — Молочное стекло, позолота. Всего два бокала. И этот негодник расквасил один!

— Ааа! — завывало рыжее несчастье, привставая на цыпочки по мере того, как переполненная праведным гневом Велета всё выше подымала руку, клещом вцепившуюся в малиновое ухо.

— Вета, полно, — устало вздохнула Авелия, морщась от громких звуков. — Ей нужен покой. Возьми второй бокал — господин и не заметит, а, если потребуется второй, скажем, что тот давно разбился и ему уже сообщали, а что забыл — не наше холопское дело.

Вета кивнула, выпуская сорванца на свободу, но Авелия щелчком пальцев подозвала его к себе. Мальчишка размазал слёзы по рукаву, опасливо покосился на строгую даму и нехотя подошёл.

— А ты встанешь в угол на полчаса, — спокойно сообщила она ему, — на горох, чтоб был аккуратней в следующий раз.

Мальчонка вздохнул и привычно поплёлся в указанном направлении.

— Замечательно, — Авелия сыпанула под колени сорванца пригоршню сухого гороха и удалилась за дверь "готовить господину завтрак".

В общем и целом всё было не так уж и плохо. Я попала в замок с самым ненормальным и романтическим названием "Призрачная тишина" для краткости именуемый "Призрачная", где за главного пребывал некий граф Велазург, чьи владения были не столь уж обширны, а легенды не слишком занимательны, раз не выходили за его пределы. Самому графу было что-то около сорока пяти. Он был закоренелым холостяком и, как мне потом по секрету нашептали, тайным жёноненавистником ("но только к тем алчным тварям, которые ценят золото, а не сердце"), несколько мелочным, но сравнительно порядочным, в меру ворчливым и нудным, отчасти философом, отчасти моралистом, любящим распекать слуг на десерт и обожающим доказывать, что всю работу он может сделать в два раза лучше их. Он мог запросто притопать на посиделки к кому-нибудь из своих слуг, если у того был накрыт праздничный стол. Мог часами ругаться по любому малозначительному поводу и вообще никто не знал, что шарахнет ему в голову в следующую минуту. Когда мой спаситель привёз меня и сгрузил на руки вызванной Авелии, граф долго и красочно распространялся на тему "Зачем ко мне волокут всякое барахло?", после чего столь же долго драконил Авелию за то, что она не догадалась вызвать лекаря.

— А вдруг эта девица прикажет долго жить прямо у меня в холле?! — громко возмущался он на весь этаж. — Что нам потом делать с её неупокоиным призраком? Или того хуже — безутешными родственничками, целой толпой явившимися вершить справедливость и требовать моральной компенсации?